Особое мнение

– В полицейском государстве, – рассудительно поддержал его Экмунд, – наверняка нашлось бы какое-никакое движение сопротивления. Какая-нибудь революционная группа, стремящаяся к антиправительственному перевороту. Но в здешнем обществе ты волен критиковать все что угодно. Хочешь – покупай эфирное время на телевидении и радиовещании, хочешь – колонки в газетах и критикуй, жалуйся на здоровье, – пожав плечами, пояснил он. – А если так, откуда возьмется подпольное сопротивление? Зачем? Начнешь играть в конспирацию – только дураком себя выставишь.

– И тем не менее, – напомнил Тавернер, – все эти люди живут в однопартийном, по сути, обществе, согласно линии партии, государственной идеологии. Налицо все признаки тотального контроля со стороны государства. Граждане – все равно что морские свинки, осознают они это или нет.

– А могут и не осознавать?

Не на шутку озадаченный, Тавернер покачал головой:

– По-моему, так и есть. Механизм подавления существует, только нам пока непонятен.

– Но ведь здесь ни от кого, в том числе и от нас, ничего не прячут. Приходи и смотри.

– Должно быть, мы просто не то искали…

Вздохнув, Тавернер безучастно покосился в сторону телеэкрана над барной стойкой. Голые девицы, отпев и отплясав свое, уступили место добродушному круглолицему человеку лет под шестьдесят – синеглазому, с простодушным до наивности взглядом, мальчишеской улыбкой на губах и венчиком темно-русых волос над слегка оттопыренными ушами.

– Добрый вечер, друзья, – зарокотал человек на телеэкране, – рад снова видеть вас всех! Как раз подумал: неплохо бы перекинуться с вами парочкой слов.

– Реклама, – хмыкнул Дорсер, знаком велев заправляющему баром роботу налить ему еще бокал.

– Кто это? – заинтересовался Тавернер.

– Вот этот чудной старикан? – Экмунд сверился с записями. – Вроде как популярный телеобозреватель. Фамилия – Янси.

– При правительстве кормится?

– Насколько я знаю, нет. Так, философ доморощенный. Я его биографию с журнальной стойки прихватил, – пояснил Экмунд, вручив начальнику цветастую брошюрку. – По-моему, совершенно обычный человек, с какой стороны ни взгляни. Когда-то служил в армии, в Марсианско-Юпитерианскую войну отличился, получил офицерское звание на поле боя. До майора дорос, а сейчас… – Экмунд индифферентно пожал плечами. – Что-то вроде говорящего альманаха. Сборника афоризмов на каждый день. Старинных избитых мудростей по любому вопросу. Чем кашель лучше лечить, как понимать очередную суматоху на Терре…

Тавернер развернул брошюрку.

– Да, верно. Портреты его я много где видел.

– Крайне популярная фигура. Любимец масс. Выходец из народа, голос простых людей. Зайдя купить сигарет, я отметил, что он нередко нахваливает определенную марку, так марки популярнее уже не найти. Еще немного, и вытеснит с рынка все прочие. Та же история с пивом. И скотч в наших бокалах, полагаю, тоже той марки, которую предпочитает Янси. И с теннисными мячиками, наверное, вышло бы так же, только в теннис он не играет, а играет в крокет. Каждые выходные. И потому в крокет играют все до единого, – закончил Экмунд, приняв от механического бармена новый бокал.

– Что?! Крокет в роли общепланетного спорта?! – не поверив своим ушам, переспросил Тавернер.

– Каллисто, строго говоря, не планета, – вставил Дорсер. – Каллисто – всего лишь одна из заштатных лун.

– Однако Янси с тобой не согласен, – сообщил Экмунд. – На его взгляд, нам полагается считать Каллисто планетой.

– На каких основаниях? – спросил Тавернер.

– Поскольку в духовном смысле это планета, а Янси ставит во главу угла духовную точку зрения. Истово верит в Господа, в честность правительства, славит трудолюбие и опрятность… словом, в который раз подогревает старые избитые истины.

Тавернер, подобравшись, окаменел лицом.

– Любопытно, – пробормотал он. – Весьма любопытно. Непременно загляну к нему свести знакомство.

– Зачем? Более скучного, заурядного типа себе не вообразить!

– Может, и так, – ответил Тавернер. – Может, и так… Потому-то он мне и любопытен.

Огромный, грозного вида, Бабсон встретил Тавернера у входа в Янси-билдинг.

– Познакомиться с мистером Янси? Разумеется, можно. Только человек он весьма занятой… придется подождать, пока у него окошка для встречи с вами в графике не образуется. С мистером Янси, знаете ли, все хотят познакомиться.

Однако на Тавернера это не произвело ни малейшего впечатления.

– И как долго придется ждать? – поинтересовался он, следуя за Бабсоном через холл, к лифтам.

Тот ненадолго задумался, прикидывая что-то в уме.

– Э-э… полагаю, около четырех месяцев.

– Четырех… месяцев?!

– Джон Янси – пожалуй, самая популярная персона из ныне живущих.

– Здесь, у вас – может быть, – раздраженно заметил Тавернер, входя вместе с Бабсоном в набитый битком лифт. – А я лично в жизни о нем не слыхивал. Если уж он так башковит, почему о нем не трубят на весь Девплан?