Особое мнение

С трудом одолевая тошноту, подступившую к горлу, Эндертон отвернулся и быстрым шагом направился к краю помоста. Ошеломленные происшедшим армейские офицеры один за другим поднимались на ноги, но задержать его даже не пробовали: пистолет в руке надежно защищал от любых посягательств. Спрыгнув с помоста, Эндертон смешался с беспорядочной толпой у его основания. Остолбеневшие, перепуганные, все вокруг не сводили взглядов с мертвого тела. На их глазах только что произошло непостижимое, и осмыслить случившееся люди смогут только со временем, после того как сознание справится со слепым, безотчетным ужасом.

У края площади Эндертона принял в объятия поджидавший его полицейский патруль.

– Повезло вам… могли и не уйти, – шепнул ему на ухо один из полицейских, как только машина тронулась с места.

– Да уж, пожалуй, – безучастно согласился тот.

Откинувшись на спинку сиденья, Эндертон устало прикрыл глаза. Голова шла кругом, все тело дрожало. Внезапный спазм в желудке заставил согнуться пополам, и его обильно стошнило.

– Вот горемыка, – с сочувствием пробормотал другой коп.

Подавленный, терзаемый буйными приступами тошноты, Эндертон так и не понял, о ком речь – о Каплане или о нем самом.

X

Со сборами и погрузкой вещей Лизе и Джону Эндертонам помогали четверо крепко сложенных полисменов. Всевозможного добра у бывшего комиссара полицейской службы за пятьдесят лет накопилось немало. Мрачный, охваченный странной тоской, Эндертон стоял в стороне, провожая взглядом ящики с багажом, один за другим исчезавшие в кузовах ожидавших рядом грузовиков.

Один из этих грузовиков доставит Эндертонов прямо на летное поле, а оттуда они отправятся межсистемным рейсом на Центавр X. Для старика путь неблизкий… хорошо хоть назад лететь не придется.

– Предпоследний ящик, – объявила Лиза, с головой поглощенная сборами. Переодевшись в свитер и свободные брюки, она снова и снова осматривала опустевшие комнаты, проверяя, не забыто ли что-нибудь впопыхах. – Вся эта новая кухонная утварь на атронных микрореакторах нам, думаю, не пригодится: у колонистов с Цент-десять до сих пор в ходу электричество.

– Надеюсь, ты этим не слишком расстроена, – пробормотал Эндертон.

– Не страшно, привыкнем, – с мимолетной улыбкой на губах ответила Лиза. – Привыкнем ведь, да?

– Хотелось бы. Но ты-то точно не пожалеешь? Я ведь уже говорил…

– Не пожалею, – заверила его Лиза. – Особенно если ты с этим ящиком мне поможешь.

Как только они расположились в первом из грузовиков, во двор свернул полицейский патрульный автомобиль с Уитвером за рулем. Выскочив из кабины, тот – осунувшийся, задерганный, сам не свой от усталости – поспешил к ним.

– Перед отъездом вы просто обязаны объяснить мне весь расклад насчет провидцев. Из Сената меня бомбардируют запросами. Желают знать, ошибочно ли «среднее» донесение, отыгрыш назад, или все-таки верно, а я… а я до сих пор ничего не могу им ответить, – сконфуженно признался Уитвер. – В итоге «мнение меньшинства» оказалось неверным, так?

– Которое из? – хитро уточнил Эндертон.

Его собеседник растерянно заморгал.

– Так вот оно что… мне следовало догадаться!

Эндертон, поудобнее устроившись в кресле, вынул из кармана трубку, набил ее табаком, раскурил от зажигалки и выпустил облако сизого дыма. Тем временем Лиза отправилась в дом – еще раз проверить, не забыла ли чего нужного.

– «Мнений меньшинства» насчитывалось три, – пояснил Эндертон, откровенно наслаждаясь смущением юноши.

Что ж, когда-нибудь Уитвер научится не влезать в ситуации, которых не понимает во всех деталях, а пока… пока Эндертон заслуженно гордился собой. Шутка ли – только ему, выжатому, как лимон, списанному в тираж старику, удалось раскусить истинную суть проблемы!

– Все три сообщения составляли цепочку. Последовательность, – продолжал он. – Первое принадлежало «Донне». В ее временном ответвлении Каплан сам рассказал мне о собственных замыслах, и я, не откладывая дела в долгий ящик, покончил с ним. «Джерри», заглянувший чуть дальше, вплел в общую картину сообщение «Донны», учел мою осведомленность о ее пророчестве, и в этом, втором временном ответвлении мне хотелось лишь сохранить за собой должность комиссара. В свете этого жизнь Каплана меня не интересовала нисколько – речь шла о моей собственной жизни и положении.

– А пророчество «Майка», стало быть, было третьим? Следовавшим за «мнением меньшинства»? То есть последним и окончательным? – понял Уитвер.

– Да, «Майк» оказался последним из трех, – подтвердил Эндертон. – Узнав о первом пророчестве, я решил не трогать Каплана, что породило на свет пророчество номер два. Но, ознакомившись со вторым пророчеством, я передумал. Пророчество номер два описывало положение, которое и хотел бы создать Каплан. В пользу полицейского ведомства дело могло сложиться, если бы в жизнь воплотилось пророчество номер один. Тут я уже задумался о судьбе нашей службы, догадался, что затевает Каплан, и… Третье пророчество аннулировало второе таким же образом, как второе свело на нет первое. Привело нас к тому же, с чего все началось.