Особое мнение

Машина, выдвинув из носовой части тонкое дульце, выпустила в наполовину облысевшую голову вошедшего взрывчатую шариковую пулю. Глубоко войдя в череп, пуля сдетонировала, разорвалась, и хозяин квартиры с гримасой изумления на лице, так и не выпустив из рук пальто с портфелем, рухнул на ковер. Возле уха убитого звякнули об пол треснувшие, погнувшиеся очки. Тело конвульсивно дернулось и обмякло. Порядок. Основная часть задания выполнена.

До завершения дела оставалось всего два шага. Поместив в одну из безукоризненно чистых пепельниц на каминной полке обгорелую спичку, машина покатила на кухню за стаканом воды. Однако, стоило ей вскарабкаться по дверце мойки к раковине, за входной дверью нежданно-негаданно раздались человеческие голоса.

– Здесь. В этой квартире, – отчетливо, громко сказали совсем рядом.

– Приготовься. Должно быть, он еще здесь, – откликнулся второй голос, также мужской, почти неотличимый от первого.

Входная дверь распахнулась от сильного толчка, и в квартиру незамедлительно ворвались двое в длинных теплых пальто. Не ожидавшая их появления машина, забыв о стакане воды, поспешила соскользнуть на пол. Очевидно, разработанный план дал сбой. Прямоугольные контуры ее корпуса всколыхнулись, подернулись рябью, приземистый, уплощенный кожух принял форму куба, и хитроумная машина превратилась в самый обыкновенный переносной телевизор.

В этом-то запасном, аварийном облике и застал ее один из ворвавшихся с лестницы, высокий, рыжеволосый человек, на миг заглянувший в кухню.

– Тут никого, – объявил он и поспешил дальше.

– Окно, – еле переводя дух, пропыхтел его спутник. – Видишь, стекла нет… отсутствует. Так он и проник внутрь.

Тем временем в квартиру вошли еще двое. Целая группа…

– Да, только где он?

Рыжеволосый, вновь показавшись в дверном проеме, щелкнул выключателем и переступил порог кухни. В руке его угрожающе блеснул пистолет.

– Странно… мы примчались сразу же, как только засекли «погремушку», – проговорил он, с сомнением взглянув на циферблат наручных часов. – Розенберг мертв от силы минуту. Каким образом убийце удалось так быстро уйти?

Стоя на углу улицы, Эдвард Эккерс вот уже битый час слушал одни и те же выкрики. Минут тридцать назад задор вещающего поугас, пламенные призывы сменились нудными, брюзгливыми жалобами, однако голос его хоть и звучал изрядно тише прежнего, не смолкал – с запинкой, сбивчиво, механически твердил все то же самое.

– Глянь, ты же совсем из сил выбился, – заметил Эккерс. – Шел бы домой, ванну горячую принял…

– Ни за что, – откликнулся голос, прервав очередную тираду.

Исходил он из огромного, ярко освещенного пузыря посреди окутанного тьмой тротуара в нескольких ярдах справа от Эккерса. Вращающаяся неоновая вывеска над пузырем гласила:

ВЫДВОРЕНИЯ – ДОЛОЙ!

За последние пять минут – Эккерс нарочно считал – неоновая вывеска привлекла внимание идущих мимо ровно тридцать раз, и обитатель полукруглой будки всякий раз принимался ораторствовать. Позади располагалось около полдюжины кинотеатров и ресторанов – место для будки было выбрано бойкое.

Однако предназначалась она отнюдь не для праздной публики. Тирады ее хозяина метили прямиком в Эккерса и внушительное здание за его спиной – в штаб-квартиру Министерства внутренних дел. Назойливые, трескучие обличения, гремевшие на всю улицу уже не месяц и даже не два, вошли в привычку настолько, что Эккерс попросту перестал их замечать. Как стук дождевых капель по крыше. Как шум автомобилей, проезжающих под окном.

Зевнув, Эккерс скрестил руки на груди и продолжил ожидание.

– Долой выдворения! – сварливо, жалобно выкрикнул голос. – Ну, Эккерс, давай! Скажи же, сделай хоть что-нибудь!

– Я жду, – безмятежно откликнулся тот.

Компания прохожих – на вид вполне благополучные граждане, средний класс – огибая будку, получила порцию листовок. Увидев, что смятые листки бумаги отправились на тротуар непрочитанными, Эккерс невольно расхохотался.

– Ничего смешного, – проворчал голос из будки. – Печать листовок нам, знаешь ли, в немалые деньги обходится.

– Деньги… лично твои? – поинтересовался Эккерс.

Тем вечером Гарт дежурил в будке один и, очевидно, успел соскучиться.

– И мои тоже. Чего ты тут ждешь-то? Что стряслось? С вашей крыши – я видел – пару минут назад полицейский корабль взлетел.

– На задержание отбыли, – ответил Эккерс. – Совершено убийство.

Обитатель унылой агитационной будки посреди темной улицы встрепенулся, вскинул голову.

– Да ну?

Подавшись вперед, Гарви Гарт в изумлении уставился на Эккерса. Тощий как смерть, узкоплечий, много моложе, щеки ввалились, лицо – практически нос да лоб и ничего более, обитатель будки казался полной противоположностью аккуратно причесанного, упитанного собеседника в элегантном, солидном пальто.

– Как видишь, без системы нам не обойтись, – сказал ему Эккерс. – Отказ от нее – чистой воды утопия.

– Убит человек… а вы предлагаете восстановить нравственное равновесие, лишив жизни убийцу?! – поперхнувшись праведным гневом, парировал Гарт. – Нет уж, долой! Долой систему, обрекающую род человеческий на верную гибель!