Особое мнение

Несмотря на противодействие местных властей, Питер Худ из ЦАРГ решил разместить свою штаб-квартиру среди развалин древней терранской столицы, Нью-Йорк Сити. Такое решение должно было поспособствовать росту престижа ЦАРГ, постепенно расширяющей сферу влияния. В итоге сфера влияния организации, конечно же, охватит всю планету… однако на это потребуется не один десяток лет.

Шагая через руины огромного железнодорожного депо, Питер Худ убедился, что к завершению работы давным-давно уйдет в отставку: от предтрагедийной культуры осталось – всего ничего. Пока что местные власти, скопище политических ничтожеств, слетевшихся на мертвую Землю с Венеры и Марса – так назывались соседние планеты, – сделали до обидного мало, и все-таки Худ невольно восхищался их достижениями.

– Поймите, – заговорил он, обращаясь к идущим за ним подчиненным, – они выполнили за нас самую трудную часть работы и уже поэтому заслуживают искренней благодарности. Начинать с нуля в дочиста разоренных районах, как выпало им, – дело весьма нелегкое.

– Так ведь они и нажили на этом немало, – заметил один из его спутников, Флетчер.

– Мотивы – вопрос десятый, – отрезал Худ. – Главное – результат.

В эту минуту ему снова вспомнился местный чиновник, официально, торжественно, с соблюдением кучи формальностей встретивший их по прибытии в нелепом паромобиле. А ведь когда эти, местные, приземлились здесь несколько лет назад, их не встречал никто, кроме разве что горстки уцелевших – черных от копоти, опаленных радиоактивными лучами землян, вылезших из подвалов и в изумлении уставившихся на прилетевших невидящими глазами…

Представив себе эту картину, Худ зябко поежился.

На выходе из депо начальство встретил один из сотрудников ЦАРГ в невеликих чинах, чем-то изрядно смущенный.

– По-моему, – отсалютовав Худу, заговорил он, – нам удалось найти уцелевшую постройку, где можно временно разместить вас, вот только помещения… э-э… под землей. Мы, откровенно сказать, надеялись на лучшее, но чтобы подыскать жилище посимпатичнее, придется местных оттуда выселить.

– Я лично не возражаю, – ответил Худ. – Подвал так подвал.

– Зато само здание, – продолжал сотрудник из низового звена ЦАРГ, – раньше принадлежало одной из крупнейших гомеостатических газет, «Нью-Йорк Таймс». Представляете, печаталась сама собой прямо у нас под ногами… если, конечно, карты не врут! Саму типографию мы, правда, еще не нашли: обычно гомеогазеты прятали далеко внизу, на глубине около мили. Многое ли там уцелело, пока неизвестно, однако…

– Однако находка обещает оказаться стоящей, – кивнув, согласился Худ.

– Именно, – подтвердил сотрудник из низового звена. – Ее отделения разбросаны по всей планете. Представляете: ежедневная газета на тысяче языков! Сколько отделений до сих пор действует, еще не… – Махнув рукой, он оборвал фразу на полуслове. – Сказал бы мне кто-нибудь, что местные политиканы даже не попытались восстановить хоть одну из десятка, а то и одиннадцати известных всему миру гомеогазет, я бы не поверил… но против фактов не попрешь.

– Действительно, странно, – подтвердил Худ.

Насколько газета облегчила бы им работу! Что может быть лучшим решением для важнейшей из посттрагедийных задач, для воссоединения людей под знаменем общей культуры, если избыточная ионизация атмосферы затрудняет прием теле- и радиопередач, а временами глушит их подчистую?

– Настолько странно, что сразу же внушает определенные подозрения, – продолжил Худ, обращаясь к сопровождающим. – Может, они даже не пробуют что-либо восстанавливать? Может, все их старания – очковтирательство чистой воды?

– Возможно, им просто не по силам вернуть гомеогазеты в рабочий режим, – предположила его жена Джоан.

«Да, ты права, – подумал Худ. – Презумпция невиновности… все сомнения – в пользу обвиняемого».

– Таким образом, последний номер «Таймс» был выпущен в тот самый день, когда случилось Несчастье, – сообщил Флетчер. – С тех пор вся сеть сбора и публикации новостных материалов бездействует. На мой взгляд, местные политиканы не заслуживают ни капли уважения: выходит, они не имеют понятия об основах культуры! Вернув к жизни гомеогазеты, мы сделаем для восстановления предтрагедийной цивилизации куда больше, чем все чиновники, занятые в десяти тысячах их никчемных прожектов!

В его голосе слышалось нескрываемое презрение.

– Возможно, вы заблуждаетесь, но бог с ним, – сказал Худ. – Вернемся к главному. Будем надеяться, цефалон газеты не пострадал. Его нам не заменить.

Впереди показался зияющий вход в подземелье, расчищенный рабочими бригадами ЦАРГ. Да, именно с этого шага, с восстановления титанического автономного организма, погребенного глубоко под развалинами, и следовало начать работу на разоренной планете. Как только он возобновит деятельность, остальные дела пойдут куда легче: общедоступная газета снимет с его, Худа, плеч немалую долю бремени.

– Ну и ну, – проворчал один из рабочих, расчищавших вход, – хлама-то, хлама сколько! Будто нарочно понапихано!