Особое мнение

Появление Леконта со спутником застало его у рабочего стола в домашнем халате и тапочках с экстренным выпуском «Таймс» в руках: дожидаясь их, он перечитывал передовицу.

НЬЮ-ЙОРКСКАЯ ПОЛИЦИЯ СООБЩАЕТ: К ГОРОДУ ДВИЖУТСЯ ЛЕГИОНЫ ЧЕМОЛИ НА УЛИЦАХ ВОЗВЕДЕНЫ ЗАГРАЖДЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ГВАРДИЯ ПОДНЯТА ПО ТРЕВОГЕ

Развернув газету к землянам, Худ ткнул пальцем в броские заголовки.

– Кто этот человек? – спросил он.

– Мне о таком… э-э… ничего неизвестно, – помолчав, ответил Леконт.

– Бросьте, мистер Леконт, – укоризненно протянул Худ.

– Хм… покажите статью, – нервно буркнул Леконт.

Читал он торопливо, газетный лист в его руках заметно дрожал.

– Интересно, весьма интересно, – наконец сказал он, – однако я вам ничем помочь не могу. Для меня все это такая же новость. Поймите: после Несчастья со связью у нас дела из рук вон… и новое политическое движение вполне могло набрать силу без нашего…

– Будьте любезны, не стройте из себя идиота, – мягко оборвал его Худ.

Леконт покраснел.

– Я делаю все, что могу, – возмущенно запыхтел он. – Думаю, если вас выдернуть из постели посреди ночи…

Из-за двери донеслись приглушенные голоса, и в кабинет энергично вошел Отто Дитрих в самом мрачном расположении духа.

– Худ, – без предисловий заговорил он, потрясая экземпляром экстренного выпуска, – в киоске «Таймс» возле моей штаб-квартиры только что появилось вот это. И то же самое, если не ошибаюсь, эта проклятая махина под землей рассылает по всему миру. Однако наши отборные группы, размещенные в указанном районе, не наблюдают ничего подобного. Ни перекрытых улиц, ни поднятых по тревоге сил вроде ополчения… никаких происшествий.

– Сам знаю, – вздохнул Худ.

Устал он зверски, однако басовитый рокот внизу не смолкал: газета печатала экстренный выпуск, сообщая всему миру о марше сторонников Бенни Чемоли на Нью-Йорк Сити – о вымышленной демонстрации, существующей лишь в недрах механического мозга самой газеты.

– Так отключите ее к дьяволу, – предложил Дитрих.

– Нет, – покачав головой, возразил Худ. – Вначале разберемся, что это может значить.

– Не в чем тут разбираться, – с досадой проворчал Дитрих, бросив газету на стол Худа. – Дело яснее ясного: неисправна она. Серьезно повреждена, потому и не работает должным образом. Сбоит. Придется вам поискать другую всемирную пропагандистскую сеть.

– А до войны этот Бенни Чемоли был на слуху или как? – спросил Худ, устремив взгляд на Леконта.

В кабинете воцарилась мертвая тишина. И Леконт, и его секретарь, мистер Фолл, побледнели, насторожились, поджали губы, встревоженно косясь друг на друга.

– Я в тонкостях полицейской работы не силен, – сказал Худ Дитриху, – но, думаю, вам самое время вмешаться.

– Согласен, – уловив его мысль, откликнулся Дитрих. – Вы оба арестованы. До тех пор, пока не почувствуете желания побеседовать об этом агитаторе в алой тоге несколько откровеннее.

С этими словами он кивнул двум полицейским, остановившимся в дверях кабинета, и те послушно двинулись вперед.

– Ну, если уж на то пошло, – заговорил Леконт, как только полицейские приблизились к нему вплотную, – был такой, верно… только ничем особенным не прославился.

– До войны? – уточнил Худ.

– Да, до войны, – кивнув, подтвердил Леконт. – Шут гороховый. Сами видите, я и припомнил его с трудом. Жирный невежественный клоун из какого-то захолустья. Обзавелся небольшой радиостанцией, нес в эфире всякую чушь. А еще торговал какими-то антирадиационными ящиками: установи, дескать, дома, и радиоактивные осадки после испытаний ядерных бомб тебе не страшны.

– Верно, я тоже припоминаю, – подал голос его секретарь, мистер Фолл. – Он даже в сенат Объединенных Наций пробовал баллотироваться… но, естественно, с треском проиграл.

– И больше нигде не всплывал? – спросил Худ.

– О да, – ответил Леконт, – так как вскоре умер от азиатского гриппа. То есть мертв уже пятнадцать лет.

Вертолет с Худом на борту неторопливо кружил над местностью, упомянутой в статьях «Таймс». Теперь Худ сам, лично видел, что никакой политической активностью поблизости даже не пахнет. До этого он еще испытывал на сей счет кое-какие сомнения, но сейчас убедился воочию: газета утратила связь с действительностью. Реальное положение дел явно не совпадало с репортажами «Таймс» ни в единой детали… однако же гомеостатическая система упорствовала, не отклонялась от взятого направления ни на шаг.

Сидевшая рядом Джоан зашуршала последним номером.

– Тут третья статья. Хочешь прочесть?

– Нет, – буркнул Худ.

– В ней говорится, будто они уже на окраинах города. Прорвались сквозь полицейские баррикады, и губернатор призывает на помощь Объединенные Нации.

– Есть мысль, – задумчиво сдвинув брови, заговорил Флетчер. – Одному из нас – лучше всего вам, Худ, – нужно написать письмо в «Таймс».

Худ, повернувшись к нему, озадаченно приподнял брови.