Особое мнение

Ответ гомеогазета поместила сразу же под письмом. Сгорая от нетерпения, Худ скользнул взглядом по строкам.

«Согласно нашим сведениям, приверженцы Чемоли держат вербовочный пункт в центре Нью-Йорка, по адресу: Бликмэн-стрит, 460, Нью-Йорк 32. Можете справиться там, если полиция еще не пресекла их квазилегальную деятельность ввиду текущего политического кризиса».

Коснувшись кнопки на рабочем столе, Худ включил аппарат прямой связи со штаб-квартирой полиции.

– Дитрих, – заговорил он, как только его соединили с шефом дознавателей, – мне требуется группа ваших людей. Нужно съездить кое-куда, а на месте могут возникнуть трудности.

– Стало быть, благородной рекультивацией дело не ограничивается, – выдержав паузу, сухо откликнулся тот. – Что ж, присмотр за адресом на Бликмэн-стрит мы уже обеспечили. А с письмом – восхитительная идея. Глядишь, и сыграет, – довольно хмыкнув, добавил он.

Вскоре вертолет уже нес Худа, сопровождаемого четверкой центаврианских полисменов в черных мундирах, над разрушенным Нью-Йорк Сити на поиски руин Бликмэн-стрит. Карта у них имелась, однако даже с ее помощью искать нужное место пришлось битых полчаса.

– Вот, – наконец объявил капитан, возглавлявший группу, указав вниз. – Похоже, оно. Вон то здание, где бакалейная лавка.

Вертолет пошел на снижение.

Бакалейная лавка оказалась именно бакалейной лавкой. Никаких признаков политической активности – ни граждан, слоняющихся без дела, ни флагов, ни лозунгов – Худ не заметил. Однако за всей этой будничной картиной, за корзинами овощей, расставленными снаружи, вдоль тротуара, за оборванками в длинных лоскутных балахонах, перебиравшими подгнивший за зиму картофель, за стариком-лавочником в белом переднике, мерно орудовавшим метлой, словно бы крылось нечто зловещее. Слишком естественно, слишком просто… слишком обычно.

– Садимся? – спросил полицейский капитан.

– Да, – решил Худ. – И смотрите в оба.

Увидев вертолет, приземлившийся посреди улицы, напротив бакалейной лавки, ее хозяин аккуратно прислонил метлу к стенке и двинулся навстречу прибывшим. Судя по пышным усам и слегка волнистым сединам, родом он был из Греции, а на Худа и полицейских взирал с врожденной настороженностью. Очевидно, старый грек мигом сообразил, что явились они отнюдь не с добром, однако решил встретить их со всей возможной учтивостью и держался уверенно, без боязни.

– Добрый день, джентльмены, – с легким поклоном заговорил старый грек, остановившись напротив. – Чем я могу вам помочь?

Дожидаясь ответа, он с любопытством оглядел черные мундиры полисменов-центавриан, однако нисколько не переменился в лице.

– Мы прибыли взять под арест одного политического агитатора. Вам тревожиться не о чем, – заверил его Худ.

С этими словами он двинулся к лавке. Полицейские, держа наготове оружие, последовали за ним.

Старый грек, не на шутку забеспокоившись, поспешил следом.

– Политическая агитация… здесь, у меня? Да ладно?! Быть этого не может! Что я такого сделал? Ни сном ни духом… вот, сами глядите, – пропыхтел он, распахивая перед Худом дверь и широким жестом пригласив всех внутрь. – Давайте, глядите! Сами сразу же убедитесь…

– Именно это мы и намерены сделать, – отрезал Худ.

Не тратя зря времени на подозрительные уголки торгового зала, он энергично направился прямо к задней двери.

За дверью обнаружился самый обычный склад. Вдоль обеих боковых стен высились штабеля ящиков с консервами и картонных коробок. От штабеля к штабелю, пересчитывая складские запасы, деловито сновал парнишка лет восемнадцати. Услышав шаги, он вздрогнул и оглянулся.

«Тоже ничего интересного, – подумал Худ. – Сын лавочника за работой, не более».

Приподняв крышку ящика, он заглянул внутрь. Банки персиков, рядом – ящик латука… Оторвав лист салата, Худ тяжко, разочарованно вздохнул. Давненько, давненько он так не садился в лужу…

– Все чисто сэр, – вполголоса сообщил полицейский капитан.

– Сам вижу, – раздраженно буркнул Худ.

Дверь справа вела в небольшую кладовку. Распахнув ее, Худ обвел взглядом тесное помещение. Метлы, швабры, оцинкованное ведерко, коробки стирального порошка, и…

И капли краски на полу.

Кладовку перекрашивали, причем совсем недавно. Нагнувшись и поддев каплю ногтем, он обнаружил, что краска еще не просохла.

– Взгляните-ка, – сказал он, поманив капитана к себе.

– В чем дело, джентльмены? – занервничал старый грек. – Грязь обнаружили и в санитарное управление сообщите, да? Сознайтесь, клиенты нажаловались? А-а, да. Да, свежая краска. У нас тут все аккуратно, с иголочки. Это разве не в общих интересах?

– Мистер Худ, здесь раньше был дверной проем. Заделан только на днях, – сообщил капитан, проведя ладонью по стене кладовой и вопросительно оглянувшись на Худа в ожидании распоряжений.

– Давайте посмотрим, что за ним, – кивнул тот.