Особое задание: Повести и рассказы

Первый выстрел раздался в то время, когда Андреев ясно различал на сером фоне предрассвета темные балкй и сваи длинного и высокого моста.

Выстрел как будто подтолкнул его, и, напрягая последние силы, он онемевшими пальцами свободной руки мертво вцепился в изуродованную поверхность бутового камня. А на берегу в беспорядочную трескотню автоматов вмешались гранаты. Нападение русских в таком тылу было для врага большой неожиданностью. Андреев, задыхаясь и давясь, глотал воду. От первого быка он резким толчком ноги достиг второго. Отсюда ясно вырисовывалась серая чера берега. Прямо из земли тянулись вверх металлические сваи, над головой, угрожающе вздрагивая от взрывов, повисли многотонные башмаки. То, что среди немцев началась паника, Андрееву было совершенно очевидно. Около самого въезда на мост ровными штабелями лежали ящики с боеприпасами, искусно замаскированные от налета авиации.

Стрельба усиливалась. Иногда до ушей Андреева доносился резкий крик команды или приказа. Груз тянул его назад, но он упорно лез наверх, цепляясь за сваи, обжигающие руки.

«Лишь бы не заметили, лишь бы не заметили», — непрерывно билась мысль. Под ногами блеснули лучи солнца. Андреев на животе добрался до досок настила. Укладка шашек аммонала и бикфордова шнура была закончена в секунды. И теперь, когда надо было немедленно спускаться, он почувствовал, что силы иссякли.

Немцы, очевидно, поняли, что против них дерется малочисленный отряд, не преследующий цели проникнуть на мост. Это было ясно по утихающей стрельбе, по тому, что часовые на мосту суетливо забегали, заглядывая через перила вниз. Вода по-прежнему спокойно отражала прыгающие ленты солнечных лучей.

Андреев сделал усилие подтянуться, но руки не смогли удержаться, и он камнем упал в реку.

Всплеск воды приковал внимание находившихся на мосту немцев. Еще не видя упавшего, они открыли бешеную стрельбу..

Взрыв произошел в то время, когда Андреев, отнесенный течением метров на двадцать, показался на поверхности. Какой-то металлический обрубок с воем упал около него, другой, меньших, размеров, ударил pro по голове. Красная кровяная вода залила Андрееву глаза, он, теряя сознание, опускался на дно.

«Так приходит конец», — мелькнула мысль. Но в это время черные, ламповой копоти глаза приблизились к нему, а кто-то очень просительно окликнул его: «Андрюша, найди в себе силы…»

И он, почувствовав под ногами дно, резко оттолкнулся. Потом еще. и еще, пока голова не легла на сырой песок отмели.

* * *

У самой калитки ее встретила полногрудая русоволосая женщина.

— Вам кого? — приятным голосом спросила она.

Гордеева смущенно улыбнулась. Она хотела что-то ответить, но вдруг легко и безразлично махнула рукой.

— Вы что, ищете кого? — допытывалась женщина.

— Да, ищу, — подтвердила Валя.

— Теперь многие ищут, — посочувствовала женщина. — Не нашли?

— Нет. Дайте воды, пить хочется, — попросила Валя, стараясь избавиться от смущения. Сквозь открытую калитку ей был виден уголок молодого сада. Маленькая кудрявая девочка, о чем-то болтая, держала такую же маленькую вишневую ветку. Мужчина в военной форме, делая широкие взмахи руками, бросал в лунку землю. Иногда он не попадал в цель, — и девочка, обиженно надувая розовые яркие губки, сердито кричала:

— Опять! Я вот брошу.

Мужчина говорил ей что-то, но так тихо, что Валя, не могла разобрать не только слов, она даже не слышала его голоса.

— «Извините», — передразнила его девочка, — последний раз, и потом брошу. Все чувяки запачкал.

Женщина вынесла воду и, подавая кружку Гордеевой, заметила ее напряженный взгляд.

— Целый день вместе работают и целый день ссорятся.

— А почему он так странно кидает землю? — спросила Валя, возвращая кружку.

— Слепой, — спокойно, будто всю жизнь провела среди незрячих, ответила женщина. — На войне ослеп. Это сейчас не самое главное. Главное, что жив, а то другие совсем… — добавила женщина, слегка покраснев.

— Давно он ослеп? — не скрывая тревоги, спросила Валя.

— Нет, прошлой весной.

— Весной, — вздрогнула Гордеева, — в мае? — Да.

— Катя, с кем ты там разговариваешь? — крикнул мужчина, поворачивая к ним лицо.

— С прохожей, Андрюша.

…Белые, будто театральные, хлопья ваты повалили с неба. Снег, снег… На площади звенит оркестр, полк идет дальше. На белом жеребце едет Андреев. Вот оно, то же самое лицо. Оно совсем не изменилось. Именно его искала Валя эти месяцы, жила с ним, сидела в переполненном вагоне, подходила к справочному бюро, писала письма своим знакомым и друзьям, даже в этот. город она приехала с ним. Широкие карие глаза напряженно вглядываются в нее, но кроме привычного мрака ничего не видят. А может, видят. А может, видят. Ну, конечно! Он сделал шаг к ней! Валя хотела оттолкнуть эту чужую, отделяющую от нее Андреева женщину, но что-то удержало. ее в немом оцепенении.

— Она своих ищет, — объяснила, не повышая голоса, молодая хозяйка.

— Ничего, найдет, — улыбнулся задорно слепой. — Немцы вот сад у нас сожгли, а мы назло им лучше прежнего рассадим. Главное — жить!