Особые полномочия на любовь

— Некогда, бабуль! Служба…

Пока обуваюсь, бабушка скармливает мне еще один сырник из своих рук.

— Быстро вырос мой Ванечка… — вздыхает она грустно.

— Да ладно тебе, Ба, скоро правнуков нарожаем тебе еще! Не расстраивайся! Ты же хотела внучку.

— Давай уж, хоть ты не подведи! — взъерошивает мои короткие волосы.

— Есть! — салютую я шутливо и сбегаю.

До работы мне недалеко, минут двадцать, но на дороге тесновато, и путь мой затягивается.

Светанув документами на проходной, поднимаюсь к дядьке. Поджимаю губы, чтобы не улыбаться. Толкаю дверь его приемной.

— Здравствуйте… — оглядываю Диляру.

Строга!

— Здравствуйте! — на пару секунд поднимает на меня глаза. — Минуту.

Вот коза какая! Специально же издевается своим официозом.

— Полковник у себя?

— Нет, но… — что-то там сосредоточенно доделав на ноутбуке, приподнимается: — Пойдем… ммм… — заминается на мгновение, — пойдем.

Открывает мне дверь в его большой кабинет. Берет со стола папку и протягивает:

— Дословно: «Ешь глицин и медитируй, вспоминай лица этих людей».

— Ааа… — забираю из рук папку.

С любопытством поглядывает на меня.

— Посиди со мной.

— А я не могу… — закусывает губу.

— Ну ладно тебе, — снижаю я голос, позволяя себе улыбаться, как хочется. — Иди сюда, я соскучился.

Пытаюсь через узкий стол перехватить ее за руку, но она делает шаг назад.

— Мы на работе, Иван, — строго дергает бровью.

— Фейсы на работе всегда и везде, что теперь — не целоваться? — смеюсь я, обходя стол.

Пятится от меня, возмущенно распахивая глаза.

— Иван… — угрожающе и с опаской одновременно.

Делаю резкий рывок и подхватываю ее за талию. Дыхание сбивается.

— Ну что ты как неродная?… Я всю ночь с ума сходил… — шепчу я, приближаясь к ее губам.

— Стоп! Стоп.

Теплая ладонь ложится мне на губы. Вдыхаю глубже носом. Духи сменила… Несколько раз целую в ладошку. Нервно облизывает губки.

— Прошу тебя, не здесь. Здесь наверняка есть камеры, не подставляй меня, пожалуйста.

— Оу, — поднимаю руки вверх, сдаваясь и отпуская ее. — Извини.

Сажусь за стол. Тоскливо поглядываю на ее декольте. В тачке тогда не добрался путем до ее тела. Листаю папку, но мое внимание не желает переключаться с Диляры.

— Кофе мне сделаешь?

— Конечно!

— Спасибо.

Закрыв глаза, пытаюсь пробиться сквозь стену воспоминаний.

Вот я залетаю в комнату… Мой взгляд сразу же ловит женщину в длинном платье с закрытым лицом. И только периферийным я вижу лица мужчин. И я не помню ни растительности на лице, ни каких-то особенных примет, что могли бы запасть. А потом взрыв!

Теперь лица их серьезно обожжены, документов при себе не оказалось, пальцы ни у кого не откатаны… И без сознания оба.

Вытаскиваю две фотки: один седой и пожилой, второй — кавказской внешности, черный. Вот точно не эти. Этих бы я запомнил.

Диляра приносит кофе. Садится напротив, смотрит фото, которые я отложил.

— Это террористы?

— Да. Но не те, которых мы взяли.

— А разве я могу смотреть эти фото? — подтягивает она к себе папку, на ней печать — «3 уровень секретности».

— Да, у тебя есть доступ до 3 уровня. Как у любого секретаря. Ты разве не знаешь?

— Ну, — ноздри с волнением вздрагивают, — мало ли… Одно дело теория, другое — практика.

— Войдешь в оперативную команду — будет второй. Выше, чем у меня. Мы же, бойцы, только лица знаем, да психологические и боевые характеристики иногда. А детали операции — нет. Исполняем команды. А уже вы — аристократия — в курсе остальных тонкостей и хитросплетений.

Откладываю несколько фото в другую сторону.

— А эти что? — хмурится Диляра.

— А у этих лица неприметные. Вот там были какие-то такие. Невнятные. Не могу ни одной выразительной черты припомнить. Да и фотки тут — сама видишь, какие. Оперативных-то нет, только с камер наблюдения, мутные.

Задумчиво смотрит на стену с фотографиями. Съезжаю чуть ниже на стуле, кладу ей под столом руку на коленку. Ну, давай, оторви мне лапки! Поиграй со мной!

— Не отвлекайся! — откатывается подальше.

А меня крутит, как наркомана, от желания прикасаться к ней.

— Вечером увидимся? На тренировку придешь?

— Пока не знаю… — не поднимая глаз.

Снова пододвигает ко мне папку:

— Работай, Иван.

Закрыв глаза, снова вспоминаю последний кадр, что врезался в память. И вдруг немного проясняется.

— Один в очках был! Точно! — подрываюсь я.

Диляра смотрит на меня во все глаза, тяжело сглатывая.

— Такой… — вожу я рукой возле своего виска. — Пониже меня. Худощавый. Точно не черный, скорее, русый.

Сажусь на место. Миссия выполнена? Нет? Разглядываю Диляру, вспоминая наш бурный секс в тачке. Дверь в кабинет открывается — дядька с Сергеем.

— Товарищ полковник, — встаю я, чуть заметно кивая брату.

Все трое переводим взгляд на сидящую Диляру. Прячу улыбку. Вставай, детка, не тупи! Немного растерянно и заторможенно поднимается. Дядька закатывает глаза.

— Спишем на сотрясение. Диляра, принеси майору папки. Сядь, Зольников, — давит мне на плечо и снижает голос: — Может, кровь на место вернется. Или это все глицин? — сердито прищуривается он.

О, черт… Поправляю немного брюки.

— Что скажешь? — садится напротив на место Диляры.

— Одного вспомнил…