Особые условия

Проявляя непочтительность, человек тем самым требует серьезного к себе отношения, без поблажек и жалости.

Он готов взять ответственность за свои решения, поступки, за людей, с которыми связан работой, дружбой, любовью. Откровенно говоря, Олег Ильич, мне страшно хочется быть с вами почтительнее, но... боюсь.

- Боитесь? - удивился Мезенов. - Вот уж чего не ожидал!

- Почтительность в моем положении - это просьба быть ко мне снисходительнее, не судить слишком строго, простить мне промахи, которые, возможно, выплывут.

Почтительность-это мольба о пощаде.

- И поэтому вы выбрали такую манеру...

- Нет! - перебил Панюшкин. - Я ничего не выбирал.

Я предпочел остаться таким, каков есть. В конце концов, для меня это важнее всего прочего. Мало ли здесь перебывало комиссий... Если бы я стремился всем понравиться, для всех подбирал манеру поведения, что бы от меня осталось? Месиво.

- Возможно, - медленно проговорил Мезенов. - Так что Югалдина?

- А что Югалдина... Хорошая девушка. Из-за плохой драться не станут. Да и схватились-то ребята вовсе не из-за нее, понимаете? - Панюшкин оживился. - Ни один, ни второй не имеют с ней никаких отношений. Подрались они из-за неких отвлеченных понятий - честь, достоинство, порядочность... И Горецкий, и Елохин понимают, что Анна Югалдина - нечто большее, чем просто красивая девушка. Да, уважаемый Олег Ильич, не из-за бабы дрались ребята. Понятия о чести на кону были. А Горецкий почему за нож взялся? Потому что проиграл, и все это поняли. Потому что Елохин его мордой ткнул в его же низость. Кто же сможет простить такое?

* * *

Чутье подсказало Хромову, что человек, вошедший в его каморку, слабоват, и разговаривать с ним будет нетрудно. Именно об этом он думал прежде всего, встречаясь с новым человеком, - не сможет ли тот его подавить? А Тюляфтин в распахнутой дубленке, с несмелой улыбкой и восторженным блеском в глазах, сразу вызвал у Хромова чувство снисходительности и превосходства.

- Я к вам, - произнес Тюляфтин с нарочито беззащитной улыбкой, сразу отдавая себя во власть Хромова и как бы говоря, что просит отнестись к нему не очень строго, что человек он покладистый и нет у него ни требований, ни капризов.

- Прошу, - Хромов грузно поднялся, пожал протянутую ладошку, улыбнулся как мог гостеприимнее, даже поклонился, чего сам от себя не ожидал. Он принял условия, предложенные Тюляфтиньш, и согласился быть доброжелательным хозяином. Застегнув пиджак, одернув его, смахнув хлебные крошки со стола, он счел, что готов принять гостя, посодействовать в его важном деле.

- Зашел вот посмотреть, как живете, - заговорил Тюляфтин, опускаясь на предложенный стул. - А у вас мило, - сказал он, оглядывая крохотную комнатенку, в которой письменный стол, жиденький фанерный шкаф и два стула занимали всю площадь. Зажатый между столом и стеной, Тюляфтин почувствовал себя уютно - свобода движений потребовала бы от него иного поведения, более раскованного, смелого, а он был не из таких. Перед тем как войти, минут пятнадцать торчал в коридоре перед стенной газетой, стараясь придумать, чего бы это спросить у зама по снабжению.

- Живем не жалуемся, - бодро ответил Хромов и тоже окинул кабинетик быстрым взглядом. Потом, привстав, протянул руку и цепко пощупал рукав дубленки Тюляфтина. - Тысчонку отвалить пришлось?

Тюляфтин смутился, механически смахнул невидимую грязь с рукава, которого коснулся Хромов.

- Что вы! Какую тысчонку... Половину.

- Тогда ничего, - одобрил Хромов. - Тут поговаривают, вы нам нового начальника привезли? - в упор спросил он и осклабился в ожидании ответа, готовый тут Же все свести к шутке.

- А что, старый не годится? - Тюляфтин был явно польщен и откровенностью Хромова, и его грубоватой фамильярностью, и тем, что тот так охотно согласился поговорить с ним.

- Поизносился старый, - хмыкнул Хромов. - Укатали сивку крутые горки.

- А мне он показался ничего... Достаточно бодрым...

- Казаться он может. С некоторых пор он этим только и занимается. На это его хватает. Но кому-то и работать надо, - Хромов развел руками, показывая заваленный бумагами подоконник, переполненный папками шкаф, связки бумаг на полу. - Так что, ребята, давайте...

Стройку спасать надо, - склонив голову, Хромов доверительно и скорбно заглянул Тюляфтнну в глаза и повторил понравившиеся ему слова. - Да-да, стройку надо спасать, пока не поздно.

- Вы думаете, что положение именно таково? - Тюляфтин поправил очки со сверкающими золотыми дужками и вскинул брови, готовясь услышать нечто важное.