Особые условия

Вот так. - Хромов вынул из кармана большой неопределенного цвета платок, с силой встряхнул его, освобождая от карманной трухи, и шумно высморкался.

- Боюсь, что вы правы, - солидно проговорил Тюляфтин. - Надо что-то делать.

- И немедленно-грохнул Хромов кулаком по столу.

В комнатке главного механика Жмакнна в общежитии окно было задернуто простыней, на подоконнике валялись какие-то гайки, мелкие детали, угол занимал разобранный мотор. В печке гудели дрова. За столом сидели сам Жмакин и напросившийся гость-Ливнев. Он принес с собой бутылку водки, она незаметно опустела, пока шел разговор о погоде, Проливе, Панюшкине, но, когда на столе остались лишь куски кетового балыка, Ливнев решил, что пора приступать к делу.

- Ну, хорошо, Федор Васильевич, вот ты говоришь, Тайфун разметал флотилию по сеем окрестным берегам...

Собрать ее в одно место можно было?

- Отчего ж нельзя? Было б кому.

- Я слышал, что катамаран с главной лебедкой вообще в море вынесло?

- Было.

- И далеко унесло?

- Под Александровском нашли.

- Это сколько километров?

- Да под четыреста будет.

- Что же дальше? - Ливнев задавал вопросы так нетерпеливо, с такой заинтересованностью, что, казалось, просто невозможно было не заразиться его волнением, сознанием важности разговора. Но Жмакин оставался невозмутимым, и каждое слово приходилось вытаскивать из него чуть ли не силком. И сам он при этом морщился, будто испытывал настоящую боль, маялся и тайком поглядывал в окно - не спасет ли кто от истязаний корреспондента.

- Ну, нашли.и нашли. На место доставили.

- Кто доставил?

- Наши ребята. Кто же еще?

- И ты тоже?

- А как же-главный механик. По должности положено.

- А потом?

- Здесь катамаран. Лебедка к работе подготовлена.

Порядок, можно сказать. Поставленные задачи мы выполним, слово свое сдержим.

- Какие к черту задачи! Ты расскажи лучше, как катамаран сюда тащил! Кто помогал, кто мешал, в чем была помощь и в чем помеха?

- Лучше я за бутылкой схожу. - Жмакин уже приподнялся, но Ливнев решительно усадил его на место.

- Э, нет! С бутылкой завязали. После второй только песни сможем петь. А песни мне вроде бы и ни к чему.

Не за этим приехал. Кто нашел катамаран? Ну? Кто?

Отвечай!

- Ребята нашли. Летчики. С вертолета увидели. Во льдах под Александровском затерло. Да, километров четыреста его гнало, не меньше. Уж думали, затонул.

Кто мог предположить, что...

- Людей там не было?

- Откуда? Как только катавасия началась, всех с Пролива сняли. Личное указание Толыса.

- А катамаран как притащили?

- По воде... Не по воздуху же, - Жмакин усмехнулся.

- Слушай, ты что, издеваешься? Я и сам знаю, что по воде, а не по воздуху. Прошу-расскажи, как ты его тащил сюда! Волоком ли, своим ходом, буксиром, как?

- А зачем это?

- Надо мне. В газете потому как работаю.

- Ну?

- Нет, давай договоримся-сначала я спрашиваю, потом ты. Вот я и говорю тебе - ну? Увидели его под Александровском, а дальше? Ну?

- Тут никакой вины Панюшкина нету, - Жмакин успокаивающе положил руку Ливневу на плечо. - Он людей снял, всех до одного велел снять. Хотели было оставить на катамаране дежурного, чтоб хоть сигналы какие подавал-Толыс не разрешил. И вообще...

- Я знаю. Панюшкин большой человек, и вокруг на тысячу километров нет никого, кто бы сравнился с ним, кого бы рядом можно поставить. И что головастый ваш Панюшкин, каких свет не видел, тоже знаю. Не знаю только, как вы катамаран тащили.

- А, катамаран... Так бы и сказал... А я думаю, что мне про Панюшкина нужно говорить... Ведь он дал команду снять людей? Дал. Сняли людей? Сняли. Жертв не было? Не было. Все живы-здоровы.

- Понял. Он дал команду снять людей. А потом он же дал команду тебе и твоим ребятам пригнать катамаран обратно. Так?

- Точно. Тяжеленькое было дельце... Неприятное.

У меня два самых неприятных дела в жизни было - развод с женой и доставка катамарана из-под Александровска.

- Про жену потом. Сейчас про катамаран.

- Про жену я не собираюсь. Она, кстати, в магазине продавцом работает. Вера ее зовут. Хорошая женщина, бедовая. Но есть и недостатки. Вот, к примеру...

- Катамаран! - закричал в отчаянии Ливнев.

- А, про катамаран можно... Ну что, неделю мы сквозь льды к нему пробивались. Льдов нагнало, скажу я тебе чуть ли не от самой Чукотки. А у нас катерок слабый, мотор - одно название, шум от него, и больше ничего, все время захлебывается! Волны невозможные, после Тайфуна никак успокоиться не могут, будто раздразнил их кто-то, бесятся - никакого сладу. А потом еще оледенение началось. Тут хоть волком вой. Буксир управление теряет, тяжелый стал, неповоротливый, круглые сутки лед скалывать приходилось, а скалывать нечем, не рассчитывали мы на оледенение, но кой-чем приспособились.

- Ну да, понимаю, поручено важное дело, и ваш долг в том, чтобы выполнить.

- При чем тут долг! Ничего мы никому не должны.

Злость была, и больше ничего.

- Но вы могли отказаться от этой затеи и вернуться?

- Мы обязаны были бросить все и вернуться. Понимаешь? Но к тому времени мы уже не люди были.