Особый приказ

Умов вытянулся на кровати и уставился в потолок. Волшебник настолько устал за сегодняшний день, что его мозг просто отказывался заснуть. Он изучал карту, считал сигнатуры , перечитывал протокол допроса и все это время думал. Если бы Умов все это время работал руками, он бы уснул, едва коснувшись кровати. Но он работал головой, и тревожные мысли держали его в реальности, как надежный якорь. Иван пошевелился, и это движение отозвалось легким покалыванием в затылке.

Все ли он успел сделать? Счетоводы знали свое дело, и Умову оставалось только самое сложное и важное: подставить их ответы и выделить почерк чужого колдуна. С этой задачей волшебник справился. Петр сумеет найти нужные следы, если будет знать, что искать: Умов проверил лично. Он уже знал, куда и с кем отправится завтрашним утром.

Чувство тревоги никак его не отпускало. Умову показалось, что за ним кто-то наблюдает. Приподняв голову, он понял, в чем дело. В темноте голова демона казалась живой. Глазки Костлявого смотрели на кровать, и в них Умову почудилась насмешка.

– Ну-ну, – сказал Иван, ни к кому конкретно не обращаясь, и прикрыл глаза.

Сон все равно не шел. Дурацкая голова не хотела уходить из памяти. Где-то глубоко в мозгу волшебника шевелилась гаденькая мыслишка: «А если никто не придет? А если они не попадутся?» Иван не собирался врать себе: он нервничал. Несколько минут он лежал неподвижно, пока не задался вопросом: кому и что он порывается доказать, не обращая внимания на этот стеклянный взгляд?

Умов встал, зажег свет, и аккуратно накинул на голову Костлявого кусок ткани.

Глава 11

«Нуль-заклинание — лучшее, что может сделать более подготовленный маг против более сильного. В условиях интенсивных помех становится важнее не сила, а умение ей управлять».

Василий Седов в разговоре с молодыми волшебниками

Дождь полил незадолго до полудня. Огромная туча, которой не было видно края, пришла откуда-то с севера. Поначалу люди даже обрадовались прохладе и тени, пришедшей после одуряющей жары. Но туча обосновалась над рекой всерьез и надолго. Складывалось ощущение, что дождь не лил, а монотонно работал, делая небольшие перерывы.

За спиной Умова стояла Узольская пуща, и частокол ее деревьев сливался с темно-серой тучей. Перед отрядом протекала Имия – еще один серый поток, а за ней уже расстилалась Степь. Серо-зеленая равнина сходилась на горизонте с темно-серой тучей; весь мир вокруг Умова стал серым. Дождь продолжал лить до самого вечера, не меняя своего монотонного темпа. Земля под ногами потихоньку превращалась в грязь.

Умов, рассматривая вечернюю степь, подумал, что по такой погоде кого-то найти очень тяжело; Изяславу не позавидуешь. Во вторую очередь он с сожалением отметил, что по такой погоде никак не получится стрелять из пищалей. В третью очередь он нашел в сумке целебный порошок: не хватало еще хоть кому-то заболеть в этой сырости и грязи.

Костров они не разжигали: дело было даже не в дожде, а в маскировке. Вместо этого под вечер солдаты притащили суповой котел в место, не видное с берега. Умов согрел его своим колдовством. Для котла не пожалели свинины и крупы, туда же Иван высыпал дозу лекарства.

«Наверное, от дождя будет и польза, — подумал Умов. — Нас тяжелее заметить с реки». Он уже несколько часов лежал в кустах на берегу, накрывшись кожаным плащом. Струйки воды стекали по его спине. Иногда ветер, изловчившись, забрасывал под капюшон пригоршню холодной воды. Тогда Умов очень аккуратно, не делая резких движений, протирал лицо.

В окрестностях было всего два места, где к крутому правому берегу Имии могли нормально пристать лодка или плот. Конечно, поганые могли подняться наверх и с помощью колдовства, но плот все равно увидят, а колдовство обнаружит Умов. Пленный говорил, что поганые должны появиться на следующую ночь. Несмотря на это, Умов приказал стеречь переправу уже сейчас. Пленный мог ошибиться или поганые могли явиться на день раньше и дневать в лесу.

Скрывшись за кустами, Умов терпеливо смотрел на реку. Сложнее всего было не лежать под дождем, а не поворачиваться к лесу. К ночи Узольская пуща начинала пугать любого, кто оказывался поблизости. Ивану постоянно казалось, что на его спину кто-то смотрит. Чем сильнее сгущалась темнота, тем сильнее Умову хотелось повернуться.

В конце концов к неясному ощущению добавились непонятные глухие звуки. Иван очень аккуратно отполз назад, подальше от берега, и повернулся к лесу. Сначала ему показалось, что в зарослях что-то промелькнуло. Потом, вглядевшись, он не заметил ничего. Умов глубоко вдохнул и прислушался еще раз. По всей видимости, эти звуки породило его воображение. За несколько часов оно добавило к ощущению чужого взгляда еще и чью-то поступь.