Особый приказ

Все дело в яйце. Он настолько привык его носить, что просто видеть эту драгоценность в чужих руках было по-настоящему неприятно. Еще до того, как перейти реку, Зорян всерьез раздумывал: не продать ли яйцо на сторону? Тогда после долгих размышлений он от этой идеи отказался. Не из-за порядочности или страха перед карой; не было возможности безопасно продать такое. Зорян успел пожить достаточно, чтобы знать, как алчность меняет людей.

Проводник, которого они наняли, тоже поддался алчности. О том, кто может пойти через Узольскую пущу без товара, он подумал слишком поздно. А когда догадался, не сумел скрыть свои страхи. Интересно, в самом деле он надеялся сойти с половины пути или нет? Сейчас уже не спросишь, Фрол управился одним ударом. Нет, подумал Зорян, дело надо доводить до конца. Сейчас он опасается Савву, а потом Савва будет опасаться его. Обычное дело в таком походе: каждый рано или поздно задумается о том, что делиться вознаграждением незачем.

На случай, если кому-то придут в голову такие мысли, Зорян и взял с собой Фрола. Одно то, что с ним идет надежный и умелый человек, придавало уверенности.

* * *

Линии чар разбухли до толщины канатов. Они причудливо переплетались и пульсировали, как паутина, в которой билась муха. Савва развеял заклинание; паутина никуда не делась, тут и там меж деревьев вспыхивали яркие огоньки, похожие на светлячков. С каждым шагом они видели и слышали новые и новые следы колдовской силы. Водянистые полупрозрачные иголки у ели. Неясное гудение откуда-то издали, там, где проскользнул огонек среди деревьев. Зыбкая тень протекла в сажени перед ними и очень неохотно уступила дорогу.

Савва чувствовал, как с ним что-то происходит. Кожа стала сухой и горячей, движения ускорились. Над головой сквозь кроны деревьев сияло солнце, но Савва чувствовал, что вокруг становится темнее. По всей видимости, его тело реагировало на разлитую вокруг силу. Он быстро, по-птичьи, осмотрелся. Все четверо вели себя по-разному. Неряху била крупная дрожь. Фрол нервно сжал рукоять палицы и вертел головой так, будто их окружили. Зорян выглядел спокойным, но невероятная, неестественная бледность выдавала его напряжение. Они почти пришли. Савва чувствовал это уже без всякого колдовства.

Медленно, как слепец, он шагнул вперед, вытянув руки. Под его ногами хлюпнуло что-то вязкое. Еще шаг. Еще. Трое пошли за ним, ступая след в след, будто нечто неведомое могло засосать их в бездну. Под ладонями Саввы трепыхнулось что-то плотное, несколько игл укололи его в подушечки пальцев. Он двинулся дальше, туда, где между деревьев сгущались тени. Искаженные, но еще живые ели сменились высохшими. Через пару сот саженей перед ними открылось пустое пространство.

О таком Савва только слышал, но видел — впервые. Огромная проплешина была вся покрыта вязким белесым туманом, в котором проскакивали колдовские огоньки. Деревья на другой стороне расплывались в темной дымке, кольцом обнявшей слой тумана. Кое-где поднимались пеньки.

— Вот оно… — благоговейно прошептал Савва.

Сила Нижнего мира нашла выход на этом месте. Когда-то давно колдовской поток расчистил огромное поле, иссушил большой кусок леса и закрыл источник чар от остального леса завесой теней. Барьер меду мирами истончился настолько, что Савва кожей ощущал прикосновение чужих, неестественных, непривычных чар. Что-то мягкое и пушистое прошлось по его лбу, обдав теплом. Тысячи тонких иголочек покалывали его тело. Гудение вокруг стало громче, и в шуме начал проступать какой-то ритмичный тон. Он сделал шаг вперед, в туман и сапог стал на сухую землю.

Зорян нервно облизнул губы и остановился у самой границы тумана. Монотонное однообразие поля его пугало: казалось, что вот-вот из-под молочной глади вырвется нечто — лапы, змеи, щупальца, он не представлял точного образа — и утащат его вниз, в бездну под туманом. Только когда Савва встал в белой гуще, Зорян выдохнул и оторвал взгляд от пульсирующей зыбкой массы. Над ними висело серое мрачное небо, на котором никогда не было полудня. Солнце выглядело на нем бледным шаром. Только сейчас, на зыбкой границе миров, он в полной мере ощутил, что они задумали сделать.

Страх надавил ему на плечи, вполз в сердце сладковатой жутью, пощекотал ноздри запахом тления и пепла. Но вместе с ним пришла дрожь восхищения и предвкушения: они дошли и готовы совершить дело, которое под силу единицам. В поисках поддержки Зорян огляделся по сторонам. Фрол смотрел прямо перед собой, в гущу тумана. Похоже, он так и не отпустил свою палицу.

— Нет! Нет! Нет! Бездна! — Неряха тонко завыл. — Я их слышу! Нет!

Все, даже Савва, сосредоточенно изучавший поле, развернулись на крики. Неряха упал на колени и принялся царапать лицо. Молодой, сильный мужчина задергался в судорогах. По его щекам потекли струйки крови. Зорян отшатнулся, шагнул в сторону, тут же вернулся назад, поняв, что едва не наступил в туман. Очень медленно он шагнул к Неряхе.

— Они идут! — завыл тот. — Как жжется! О! Великий Змей! Пламя звезд! Послушные кости!