Осознанный выбор

– Да, я имею на это право! – Голос Степаниды стал резким, и фразы она теперь произносила жестко. – Вы не можете запретить использовать мои разработки для дальнейших исследований. Я столько сил и средств в эту программу вложила, что никакая компенсация никогда не покроет.

– Не об этом ведь речь, – терпеливо убеждал Хрипун. – Только проводить исследования можно только с нашего согласия. Вы ведь подписывали соглашение…

– Да разве я знала тогда, что вам нужно только средство оболванивания! Я ждала развернутых исследований, моя группа надеялась… Да что говорить, теперь уже поздно. А вы всё никак в солдатики не наиграетесь, секретность развели, слежку…

– Разве вы не тем же сегодня занимались? – поинтересовался иронично голос, принадлежащий рослому парню. – Хорошо хоть недолго длилась ваша лекция, пара дней и всё позабудется. А ведь многие из зала словно зомби выходили, вам дай волю – всех заставите под свою дудку плясать…

– Погоди, Виктор, не заводись, – попросил Хрипун, но в голосе его прозвучал приказ и парень больше не сказал ни слова.

Степанида все же язвительно ответила парню: – Нет, я никого не хочу делать простым исполнителем чужой воли. Это вам такого результата хочется добиться, да только не получается. Я хочу научить людей главному: жить с удовольствием. Дайте каждому из них возможность реализовать свои желания, тогда и наступит всеобщий мир, без войн и насилия.

– Если бы это было возможно – реализовать все желания, – выразил сомнение Хрипун и приглушенно откашлялся. – Тогда и программа наша стала бы ненужной, да и сами мы стали бы не нужны никому. Но этого еще делать не научились и вряд ли научатся в ближайшее время, не правда ли?

– Вы никогда не научитесь, – подтвердила с ноткой снисходительности Степанида. – Надо правильно организовать желания, сформировать их сначала. А затем научить людей их реализовывать, постепенно, шаг за шагом. И они начнут получать от жизни удовольствие, некогда станет глупостями заниматься, каждый будет стремиться к своей цели, без ущерба для остальных.

– По вашему сценарию, да? А если он меня не устраивает? – поинтересовался со смешком Хрипун. – Чем же вы тогда лучше нас?

– Да не поймете вы, Генрих, сколько раз об этом говорили, – вздохнула Степанида.

– Много. Много раз говорили. Только я еще раз повторю: рано! Лет через десять, не раньше можно будет попробовать. А сейчас – нельзя!

– А я не могу ждать! Нет времени, да и у вас тоже его нет. Скоро локти кусать начнете, да поздно будет. А я вот не собираюсь ждать…

– Поэтому и сбежали после выхода из модуля, да? Помощников себе нашли, оборудование украли! – В голосе Хрипуна появилось раздражение. – Нет, вовремя мы вас перехватили. Пока на вас потрачено больше, чем вы нам дали, и эксперименты проводить будете там, где мы скажем. И когда мы разрешим. Нам еще долго вместе работать…

Разговор прервался негромким стуком в дверь и новый мужской голос встревожено сообщил: – Вот, полюбуйтесь, шеф, что они с собой утащили.

– А, помощники нашей Цирцеи,– насмешливо ответил Хрипун. – Все собрали? Тогда пора отправляться. Будет вам кнут, если пряника мало показалось, кандидаты. Забудете про науку, нары осваивая.

– Да вы на это посмотрите, шеф, – в новом голосе билась тревога. – Они весь сеанс транслировали в Сеть.

– Это плохо, – после небольшой паузы проворчал Хрипун, но без особого волнения и скомандовал: – Ладно, давайте всех в машину. Приедем, разберемся, насколько это серьезно.

– Что, испугались? – язвительно поинтересовалась Степанида. – Молодец Рома, и ты Ната молодец. Не бойтесь, ничего они вам не сделают…

– Разберемся. Давайте, на выход, – снова скомандовал Хрипун, и в комнате задвигались, потом затопали в коридоре. – Виктор, скажи операторам, пусть снимают блокировку…

Шаги затихли, режиссер на слабеющих ногах добрался до стула перед столиком и принялся утирать мокрое лицо скомканным платком. Художник подошел к двери и осторожно выглянул в коридор.

– Никого. Пойдем, посмотрим, как там наш бедный директор?

– Ты думаешь, его тоже зацепят? – встрепенулся режиссер, глядя на художника через зеркало.

– Черт его знает, – художник покачал с сомнением головой. – Какие-то они странные, не находишь?

– Это не наши, – громким шепотом сказал режиссер и оглянулся на окно, наполовину закрытое выцветшей синей шторой. Художник подошел к окну, ничего интересного кроме густых крон деревьев театрального сквера не заметил и обернулся.

– Они за ней пришли, а мы их не интересуем. Они – там, мы – здесь. Не должны пересекаться, понимаешь? – бормотал, словно в бреду режиссер, глядя мимо художника в окно.

– Чушь какая-то, – художник торопливо подошел и встряхнул режиссера за плечи. – Сергей, ты чего? Опять давление скакнуло?