Осознанный выбор

Тот ничего не ответил, свесив голову на грудь. Художник торопливо огляделся, затем озабоченно бросился к столикам и в одном из ящиков нашел искомое. Быстро скрутив пробку, сунул пластиковую бутылку с минералкой режиссеру. Тот сделал несколько глотков из горлышка, благодарно кивнул, снова приложился и протянул бутылку обратно. Художник облегченно вздохнув, вытер пот со лба, сделал пару глотков и поставил бутылку на столик.

– Мать твою, как ты меня напугал.

– Нет, при чем тут давление? Скорее сердце…, – посмотрел на него режиссер с раздражением и икнул. – Вот черт, с газом не люблю. Я тебе говорю, – тут он снова покосился в сторону окна, – что это люди не из нашего времени. Параллельный мир, другое измерение, понимаешь?

– Опять ты за своё, – разочарованно, но с облегчением вздохнул художник. – Начитался дешевых книжек, вот и блажишь.

– Нет, Саша, я серьезно. Ты же сам видел – такой техники у нас ещё нет, камеры с яблоко летают по залу, проекцию от реальности не отличишь, да еще перчатки эти… Я вот, только сейчас понял, что она могла нас заставить сделать что угодно, хоть друг друга целовать, хоть убивать. Это же такая сила, что окажись в нашем времени – нам не сдобровать. Такое устроили бы…

– Да ну, ничего такого и не было, – отмахнулся художник, но в голосе его не было уверенности. – Сейчас чего только не делают, может и проекторы голографические уже есть, только до массового производства не дошло. И видеокамеры сейчас всякие есть, хоть в авторучке, хоть в кольце тебе сделают, только заплати. Вспомни, как быстро сотовые распространились, или плазменные панели. Сейчас вот пленочные в ход пошли, сам наши афиши видел – запустил картинку на сервере, на всех рекламных экранах она сразу появилась. Прогресс, однако.

– Не-ет, Саша, тут ты не прав, – поднялся со стула режиссер и махнул рукой в сторону двери. – Вот, давай, проверим.

– Как это?

– Пошли, внизу узнаешь.

Режиссер уверенно направился к двери, художник скептически усмехнулся, но спорить не стал и молча последовал за ним. В коридоре они вздрогнули, когда одновременно запиликали телефоны, о которых они не вспоминали последние два часа и с тревогой переглянулись.

– Вот видишь, – прошептал побледневший режиссер, вытягивая из кармана пиликающий телефон, – они и такое могут. За все время выступления ни одного звонка в зале!

– Это еще не доказательство, – попытался усмехнуться художник, доставая свой, и с некоторой опаской вглядываясь в экран. И отвечать на вызов не стал.

Никто не заметил, как покинули здание театра Степанида и ее спутники, два служебных входа работали по карточкам, а в фойе полусонный охранник обсуждал с дежурным администратором последний матч местной команды, ему было не до того, чтобы следить за теми, кто покидает театр. Режиссер предложил выйти на улицу и поспрашивать тех, кто сидел в скверике на скамейках, но тут появился директор, злой как черт после разговора с супругой, разозлился еще больше, узнав, что Степанида покинула театр и никто не знает, где ее можно отыскать. Начали подходить актеры, задействованные в вечернем спектакле, художник побежал готовить сцену, а режиссеру пришлось успокаивать директора в буфете рюмкой коньяка…

Вновь о Степаниде и ее выступлении художник напомнил режиссеру только через неделю, весьма насыщенную событиями их тесного театрального мира. Директор с сердечным приступом после ссоры с женой попал в реанимацию, на режиссера свалились чужие заботы и хлопоты. Начались закулисные интриги и склоки среди актеров, поговаривали о смене руководства театра и в этой суете о Степаниде, казалось, все забыли.

– Посмотри, что я нашел. – Художник бросил на стол три листа, и устало присел напротив. Режиссер сначала недоуменно перебрал листки, на рисунке карандашом узнал знакомое лицо, с интересом просмотрел остальные. Пару минут он сравнивал рисунок с фотографией на втором листе, затем поднял глаза на художника.

– Ты считаешь, что это одно лицо?

– Да, хотя здесь она выглядит лет на двадцать старше. Но это фото сделано два года назад, больше я ничего не нашел.

– Здесь какая-то доктор Горячева И.В. изображена, на встрече с депутатом Думы, а у нас вроде бы Архангельская была? Да, сильна пластическая хирургия, если смогла сотворить такое чудо, – покачал головой режиссер.

– Нет, это невозможно, я бы заметил следы, – уверенно заявил художник. – Тут совсем другое… Сходство на девяносто процентов, это она и есть. Кстати, доктор она не медицины, а социологии. Но больше никаких сообщений по ней нет, видно почистили Сеть. Кстати, ты посмотри сводку, я собрал местные сообщения за последние пять дней. Кражи в магазинах средь бела дня, драки на пляже без видимых причин, шесть попыток угона машин, директор наш в больницу угодил, да и не он один…

– Хочешь сказать, что это как-то связано с тем семинаром?

– Ничего я уже не хочу говорить, поздно, наверное. Ты, кстати, как себя чувствовал последние дни? Ничего не заметил странного за собой? Только честно.