Читаем Остановка в городе полностью

Андрес направился к колодцу мыться. Солнце ярко освещало лужайку перед амбаром, на крылечке грелся кот. Это был большой и сильный кот, Андрес никогда раньше таких не видел, но сейчас кот казался сонным и беспомощным. Андрес подошел к нему и погладил против шерсти. Кот на мгновение приоткрыл один глаз и тут же закрыл его. Он просто спал. Надо бы разузнать, кот это или кошка, а если кошка, то попросить котенка, подумал Андрес и стал качать воду, ведро скоро наполнилось, кристально-прозрачная вода перелилась через край. Трава стала мокрой и прохладной, шлепать по ней было одно удовольствие. На облезлой светло-серой скамье у колодца стоял таз. Андрес налил полный таз воды и долго мылся, пыхтя и фыркая, вода как будто проникала сквозь кожу в тело — Андрес чувствовал себя сильным и бодрым и с удовольствием бы сейчас с кем-нибудь поборолся, но, кроме кота, спящего на крылечке амбара, поблизости никого не было. Андрес решил, что обольет кота водой — чертов лежебока — и, взяв таз, пошел было к амбару, но на полпути вспомнил, что коты боятся собак и воды и, решив не мучить кота, быстро вылил воду на землю. Потом растерся полотенцем, кожа покраснела и стала как у новорожденного.

Он надел чистую рубашку, закатал рукава и стал причесываться перед зеркалом, сейчас самое время было вспомнить вчерашний вечер и поразмыслить о том, какой замечательный день может выдасться сегодня. Андрес поставил перед зеркалом стул, уселся на него и состроил гримасу.

Вчера вечером они с Маре возвращались из Дома культуры, где показывали кино. Они шли, держась за руки и болтая о всякой всячине, а под конец заговорили о землянике. Андрес пожаловался, что не знает ни одного стоящего земляничного места, что ему надоело собирать пыльные ягоды, растущие по обочинам. А Маре сказала, что знает несколько хороших земляничных полянок и обещала показать их. И тогда они договорились, что встретятся утром, как только Маре управится в коровнике. Андрес сказал, что пойдет Маре навстречу и подождет ее, но Маре захотела встретиться у большого камня. Андрес не стал спорить, Маре лучше знать, подумал он, может и интереснее, если встреча произойдет у камня.

Андрес еще раз тщательно прошелся расческой по волосам, сделал впереди волну, но тут же решил, что он ведь не какая-то кокетливая девчонка, и снова пригладил волосы. Затем пошел в кладовку и отрезал себе большой ломоть хлеба, положил сверху кусок ветчины, не переставая при этом думать о предстоящем свидании. И, конечно, о Маре тоже. Маре была славная девчонка. Красивая и добрая, к тому же она знала, где растет самая крупная земляника. Но собирать землянику они не станут, наедятся вдоволь и пойдут купаться. Он так и Маре сказал, дескать, потом они пойдут купаться, и Маре пообещала захватить с собой купальник.

Андрес с аппетитом поел, до встречи оставалась еще уйма времени. В доме не было ни души, и Андресу стало скучно. Хорошо бы прийти к камню пораньше. Андрес дошел до двери, но затем, скрепя сердце, снова вернулся к зеркалу и еще раз провел расческой по волосам.

Кот все еще спал на крылечке амбара. Андрес погладил его, однако это не произвело на кота ни малейшего впечатления. Внезапно Андресу пришла в голову забавная мысль: когда придет Маре, он спрячется за камень и мяукнет, Маре подумает, что в лесу заблудился кот, и начнет звать: кис-кис-кис, — тогда Андрес на четвереньках вылезет из-за камня и, как кот, станет тереться о ее ноги, и Маре будет долго гладить его. Он попытался представить себе все это: Маре опускается на корточки, гладит его по спине, от макушки до хвоста — и по телу Андреса пробежала сладкая дрожь.

Ночью прошел дождь. На дорожке, ведущей через лужайку к калитке, стояли желтые по краям лужи Андрес удивился, откуда взялся этот дождь, ведь с вечера было ясно, да и утром с безоблачного неба светило солнце. Но он обрадовался, что дождь прошел ночью — если б лило с утра, то из похода за земляникой, очевидно, ничего бы не вышло. По дороге мчался автобус, сидящий в телеге мужик направил лошадь на обочину и пропустил автобус, в телеге громоздились молочные бидоны и сверкали на солнце. Выйди Андрес на несколько минут раньше, он непременно попросил бы подвезти его, разумеется, он мог и сейчас нагнать телегу, но до прихода Маре была еще прорва времени и поэтому он решил пройтись пешком. И все же ему было немного жаль, что он не прокатился на лошади. Если бы он все время жил в деревне, то обязательно стал бы конюхом, мало ли, что скоро все работы будут делать машины и трактора, а лошади останутся разве лишь для увеселительных поездок.

Перейти на страницу:

Похожие книги

О, юность моя!
О, юность моя!

Поэт Илья Сельвинский впервые выступает с крупным автобиографическим произведением. «О, юность моя!» — роман во многом автобиографический, речь в нем идет о событиях, относящихся к первым годам советской власти на юге России.Центральный герой романа — человек со сложным душевным миром, еще не вполне четко представляющий себе свое будущее и будущее своей страны. Его характер только еще складывается, формируется, причем в обстановке далеко не легкой и не простой. Но он — не один. Его окружает молодежь тех лет — молодежь маленького южного городка, бурлящего противоречиями, характерными для тех исторически сложных дней.Роман И. Сельвинского эмоционален, написан рукой настоящего художника, язык его поэтичен и ярок.

Илья Львович Сельвинский

Проза / Историческая проза / Советская классическая проза
Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза
Концессия
Концессия

Все творчество Павла Леонидовича Далецкого связано с Дальним Востоком, куда он попал еще в детстве. Наибольшей популярностью у читателей пользовался роман-эпопея "На сопках Маньчжурии", посвященный Русско-японской войне.Однако не меньший интерес представляет роман "Концессия" о захватывающих, почти детективных событиях конца 1920-х - начала 1930-х годов на Камчатке. Молодая советская власть объявила народным достоянием природные богатства этого края, до того безнаказанно расхищаемые японскими промышленниками и рыболовными фирмами. Чтобы люди охотно ехали в необжитые земли и не испытывали нужды, было создано Акционерное камчатское общество, взявшее на себя нелегкую обязанность - соблюдать законность и порядок на гигантской территории и не допустить ее разорения. Но враги советской власти и иностранные конкуренты не собирались сдаваться без боя...

Александр Павлович Быченин , Павел Леонидович Далецкий

Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература