Остановка в пустыне

Должно быть, примерно через час я заметил тёмную точку, которая двигалась по дороге со стороны Иерусалима. Не отрывая от неё взгляда, я отложил книгу. Двигаясь с огромной, поистине удивительной скоростью, точка становилась всё больше и больше. Я вышел из «лагонды» и быстро подошёл к обочине дороги, чтобы дать знак водителю остановиться.

Машина приближалась и на расстоянии примерно в четверть мили от меня начала снижать скорость. И тут я обратил внимание на форму радиатора. Это был «роллс-ройс»! Я поднял руку и не опускал её, пока большой зелёный автомобиль с мужчиной за рулём не съехал с дороги и не остановился рядом с моей «лагондой». Я чувствовал себя на седьмом небе. Будь это «форд» или «моррис», я не был бы на седьмом небе. Тот факт, что это «роллс-ройс» хотя «бентли», «исотта» или ещё одна «лагонда» тоже подошли бы, — был надёжной гарантией, что я получу необходимую помощь; ведь — не знаю, известно вам это или нет, — владельцев очень дорогих автомобилей связывают крепкие, почти братские узы. Они автоматически уважают друг друга по той простой причине, что богатство уважает богатство. Пожалуй, нет в мире никого, кого бы очень богатый человек уважал больше, чем другого очень богатого человека, и именно поэтому они, естественно, ищу друг друга, где бы ни оказались. При встрече они пользуются самыми различными опознавательными знаками. Среди женщин это, как правило, массивные драгоценности, но дорогой автомобиль приемлем для представителей обоих полов. Это своего рода дорожный рекламный щит, публичная декларация богатств и как таковой служит членским билетом для входа в блестящее неофициальное общество — Союз Очень Богатых Людей. Я сам являюсь членом этого общества с большим стажем, что доставляет мне немалое удовольствие. Когда я встречаю другого его члена, как сейчас, я немедленно ощущаю наше родство. Я испытываю к нему уважение. Мы говорим на одном языке. Он один из нас. Таким образом, я имел все основания быть на седьмом небе.

Водитель «роллса» выбрался из машины и пошёл мне навстречу. Это был невысокий смуглый брюнет, одетый в безукоризненный белый полотняный костюм. Очевидно, сириец, подумал я. А может, и грек. В знойный день он словно не чувствовал жары.

— Добрый день, — сказал он. — У вас неприятности?

Я поздоровался и подробно рассказал ему о том, что произошло.

— Мой дорогой друг, — сказал он на прекрасном английском, — ах, мой дорогой друг, как всё это досадно. Что за невезение. В таком месте лучше не застревать.

— Да уж.

— И вы говорите, что новый приводной ремень точно заказан?

— Да, если можно положиться на слова владельца этого заведения.

Араб, который вышел из своей лачуги буквально за несколько секунд до того, как «роллс» остановился, теперь подошёл к нам, и незнакомец быстро спросил его по-арабски о шагах, которые он предпринял в моих интересах. Мне показалось, что эти двое достаточно хорошо знают друг друга, и было видно, что араб испытывает священный трепет перед вновь прибывшим. Он чуть ли не стелился по земле в его присутствии.

— Что ж, похоже, всё будет в порядке, — сказал наконец незнакомец, повернувшись ко мне. — Но совершенно очевидно, что до утра вам отсюда не уехать. Куда вы держите путь?

— В Иерусалим. И мне совершенно не улыбается провести ночь в этом аду.

— Не сомневаюсь, мой дорогой. Это было бы крайне неудобно.

Он улыбнулся, показав ослепительно белые зубы. Затем вынул портсигар и предложил мне сигарету. Портсигар был золотой и снаружи по диагонали инкрустирован зелёной яшмой. Красивая вещь. Я взял сигарету. Он дал мне прикурить, затем прикурил сам.

Незнакомец сделал длинную затяжку. Потом откинул голову и выпустил дым в сторону солнца.

— Мы оба получим солнечный удар, если простоим здесь ещё немного, сказал он. — Вы разрешите сделать вам одно предложение?

— Да, конечно.

— Надеюсь, вы не сочтёте меня слишком назойливым для совершенно незнакомого человека…

— Ну что вы…

— Совершенно ясно, что здесь вы оставаться не можете, и поэтому я предлагаю вам вернуться назад и провести ночь в моём доме.

Вот так-то! «Роллс-ройс» улыбался «лагонде» — улыбался, как никогда бы не улыбнулся «форду» или «моррису».

— Вы хотите сказать, в Исмаилию? — спросил я.

— Нет, нет, — рассмеялся он. — Я живу здесь, совсем рядом. — Он махнул рукой в ту сторону, откуда приехал.

— Но ведь вы ехали в Исмаилию? Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня вы изменили свои планы.

— Я вовсе не ехал в Исмаилию. Я приехал сюда забрать почту. Мой дом возможно, вас это удивит — совсем близко отсюда. Видите вон ту гору? Это Магара. Я живу сразу за ней.

Я поглядел на гору. Она высилась в десяти милях к северу — кусок жёлтой скалы тысячи две футов высотой.

— Вы действительно хотите сказать, что у вас дом посреди этой пустыни? — спросил я.

— Вы мне не верите?

— Конечно же, я вам верю, — поспешил сказать я. — Меня ничем больше не удивишь. Кроме, пожалуй… — и тут я улыбнулся ему в ответ, — кроме того, что посреди пустыни я встретил незнакомого человека, который отнёсся ко мне как к брату. Я потрясён вашим предложением.