Останься со мной

– Я хотел поговорить, – отвечает Эндрю. Его голос звучит слишком спокойно для человека, разговаривающего с сыном, которого он бросил много лет назад. – Ты пригласишь меня в дом или мы так и будем стоять здесь, как чужие?

Эйден издает быстрый, лишенный юмора смешок.

– Второе.

Он начинает закрывать дверь, но Эндрю быстро хватает ее рукой, не дав ей закрыться.

– Думаю, будет лучше, если мы немного пообщаемся, – утверждает он, властно толкая дверь.

Эндрю заходит внутрь, и двое его сопровождающих следуют за ним.

Выражение лица Эйдена не меняется, но рука сжимается в кулак, а мышцы челюсти подергиваются.

Мы следуем за Эндрю в дом, как раз когда Аннализа и Джулиан выходят из своей комнаты. Они смотрят на мэра, стоящего в нашей гостиной с двумя другими мужчинами, затем на Эйдена. Прошлой ночью Эйден рассказал всем (кто был дома, за исключением его братьев), что мэр – его биологический отец, поэтому они не знают, как реагировать на это зрелище.

Джулиан смотрит на молчаливых мужчин, которые явно выглядят как телохранители.

– У вас тут все нормально?

– Да, все в порядке, – отвечает Эйден с равнодушным лицом. – Пройдемте на заднюю террасу.

Эйден ведет мэра и двух его телохранителей к задней двери, а я остаюсь рядом с Аннализой и Джулианом, наблюдая, как они выходят на улицу.

Я схожу с ума, не зная, что чувствует Эйден. Это первый раз, когда он разговаривает с отцом, с тех пор, как тот бросил его и его семью. А теперь этот человек здесь, врывается в жизнь Эйдена, как будто он давний приятель по гольфу. Жаль, что я не умею читать эмоции Эйдена, как умею читать всех остальных.

Как только Эндрю и его друзья выходят на улицу, Эйден поворачивается ко мне.

– Ты идешь?

Эти два слова застают меня врасплох – мне остается только тупо смотреть на него в ответ. Он хочет, чтобы я участвовала в семейной драме?

– Амелия? – снова зовет Эйден, ожидая меня.

Скрыв свое удивление, я следую за ним на улицу и сажусь в кресло прямо напротив Эндрю. Нас отделяет лишь небольшой журнальный столик. Его «друзья» стоят за спиной, но Эндрю быстро их прогоняет. Мужчины спускаются по ступенькам и уходят из зоны слышимости разговора, хотя остаются достаточно близко, чтобы вернуться и вмешаться в случае происшествия.

Зачем мэру маленького городка вообще нужны телохранители?

Эйден закрывает дверь в дом, садится рядом со мной, и мы все смотрим друг на друга в пугающей тишине.

Я чувствую себя как ребенок, которого вызвали в кабинет директора и собираются отругать. Насколько я могу судить, Эндрю Кесслер – очень красноречивый, хорошо сложенный мужчина, от которого исходит ощущение превосходства и собственного достоинства. У него удлиненные, зачесанные назад темно-русые волосы, ярко-голубые глаза и ухоженная щетина, которая подчеркивает и без того прямую линию челюсти. Мне почти больно признавать, что он – красивый мужчина, одетый в дорогой костюм и с еще более дорогими часами, украшающими его запястье. На его безымянном пальце сверкает серебряное обручальное кольцо, и я знаю, что оно не от брака с мамой Эйдена. На его скуле есть малейший намек на синяк, и я испытываю извращенное чувство гордости за Эйдена. Несмотря на это, очевидно, что Эндрю Кесслер – один из тех людей, которые умеют управлять людьми и чье присутствие требует внимания. Видимо, это еще одна схожая черта между ним и его сыном.

– Послушай, сынок, мне кажется, что мы не с того начали.

Я не думала, что Эйден может стать еще более напряженным, но он действительно напрягается при слове «сынок».

– Я здесь не для того, чтобы выдвигать обвинения, – продолжает Эндрю, – хотя и моя жена, и адвокат считают, что я должен это сделать. Но как только я сказал им, что никогда бы не поступил так со своим сыном, они прекратили это дело. Мы же семья. – Он бросает на Эйдена пристальный взгляд, явно желая подчеркнуть какую-то мысль, которую он пытается донести.

Рука Эйдена сжимается в кулак, но я разжимаю ее, беря в свою ладонь. Последнее, что нам нужно, – очередная драка. Я сомневаюсь, что Эндрю будет рад синякам под обоими глазами во время своей кампании.

Эйден молчит, но Эндрю, похоже, и не возражает. Он явно доволен тем, что ведет разговор.

– Кстати, а где мои младшие сыновья?

Рука Эйдена почти до боли сжимается в моей ладони, прежде чем он осознает это и отпускает ее.

– Сыновья? – Голос Эйдена низкий, грубый. – У тебя нет сыновей. По крайней мере, не в этом доме.

Эндрю наклоняет голову.

– Насколько я помню, у меня было три мальчика. Ты и близнецы.

Мышцы на челюсти Эйдена дрогнули.

– Их бы здесь не было, если бы мама тебя послушала.

Словно инстинктивно понимая, что о них говорят, Джейсон и Джексон появляются за раздвижной стеклянной дверью и смотрят на нас с обеспокоенностью на лицах. Эндрю следит за нашими взглядами, и близнецы, будучи замеченными, убегают в дом.

– Вот они. – Уголок губ Эндрю приподнимается. – И у них мои глаза. Почему бы тебе не привести их, чтобы я мог познакомиться с ними?