Остатки (СИ)

— Дай посмотрю, — медленно убрал одеяло, стараясь тревожить его как можно меньше. Бинты все были в крови. Открылись раны. Снова. Кровавые пятна становились все чернее. Кое-где кровь свернулась. Но во многих местах все еще просачивалась сквозь марлевые бинты. Из-за малого количества света густое вещество казалось черным. Ситуация становилась все хуже не смотря на то, что прошло всего несколько часов. Правда, создалось ощущение, что прошло уже, как минимум, часов шесть.

Какой же он бледный. Его схватил озноб. Тело еле заметно дрожало. Губы начали немного трястись. Но он усилием воли прикусывал их. Проступила кровь. Терпит.

Аккуратно сняв непригодные повязки, игнорируя злобное шипение, убийственные взгляды и болезненные стоны, бросил на тумбочку. Взял свою личную аптечку. Я часто встречался с подобными ранениями не понаслышке, поэтому знал, что нужно делать. Нередко попадал в подобные опасные неприятности. Но себя никогда не жалел. Поэтому не видел ничего страшного в таких ранах. Совсем другое дело, когда ранен не ты, и приходится, причиняя боль обессиленному, помогать.

Отломив крышку ампулы, не без труда (херовое освещение, чтоб его) попал иголкой в небольшое отверстие и потянул поршень на себя. В сосуд ворвалась, образуя маленькую воронку, жидкость. Обезболивающее. Не хотелось бы, чтобы одноклеточное сдохло от болевого шока. Чуть вязкая розоватая жидкость наполнила пластмассовый сосуд, постепенно заполняя каждое деление. Бросил ампулу на ламинированный пол. Послышался звон разбитого тонкого стекла. Думаю, пальчиком нам грозить не станут за бардак.

Прощупав пальцами руку на сгибе локтя, нашел набухающую вену. Даже чувствовалось, как под тонким слоем кожи пульсирует по голубым ручейкам горячая кровь.

Он невольно заворочал головой.

Ввел лекарство с активно действующими микроскопическими нано-машинами.

Началась регенерация. Тяжело дышит, но вида боли не подает. Что ж, готов признать, терпеть он умеет. Спасибо хотя бы за то, что молчит. Легче, когда этот поганенький ротик находится на замке.

Аккуратно вывел иглу обратно, тут же надавливая на вену. За ней по тому же пути начала пробиваться алая кровь.

Приспособил шприц на тумбочке, рядом с окровавленными повязками. С острой тонкой иглы капала кровь, со смешанным в ней лекарством.

Дальше последовали бинты. Кровь уже не так обильно проступала на поверхность. Прогресс.

— В порядке? – коротко спросил я, с трудом сдерживая страх, и заталкивая колебания голоса подальше, наскоро пытаясь накинуть маску хладнокровности и Его Величества Непоколебимости. Быстренько смел с выражения лица остатки тревоги и волнения. В голос старался вживить побольше стали или, на худой конец, льда.

— Да. В полном, — саркастически прошипело тело, видимо все же пронюхав мою внутреннюю борьбу. Взгляд только подтверждал. Он словно говорил: «А кто-то спали-и-и-и-и-лся!».

Выждал мгновение, всматриваясь в мои глаза, словно стараясь затиснуться подальше, в самые потаенные уголки души. Но пока он не мог найти даже саму душу. Затем бросив это бесполезное дело, медленно встал с кровати. Одевшись, что длилось, как мне казалось, целую вечность, пошатываясь, прошел к монитору.

Нацепив на ухо наушники с гарнитурой, вбил в компьютер здоровой рукой какой-то адрес. Второй основательно уперся в поверхность стола. Взгляд пытался сфокусировать на одной точке. Все из-за только что прошедшей новой волны мучений, или он просто старался насквозь прожечь экран. Что, тяжеловато?

— Когда вы придете? – спокойно спросил он. Тон вмиг стал холодным, как будто у него ничего не болит, и он просто сидит и прохлаждается. А сам пару минут назад корчился от того, что я помогал ему от кровотечения избавиться. Играй тогда до конца, нехер мне нервы кромсать.

– Нет, меня не устраивает утром. Даю вам час максимум. Ладно, два. Не борзей, понятно? А это не мои проблемы, что времени мало! У нас на хвосте дохуя дебилов с полным ассортиментом всевозможного оружия. Найдут и грохнут! Потом что ты скажешь начальству? – рявкнул в маленький микрофончик он.

Меня даже пробрала приятная дрожь. У-ух, появилась надежда, что он не так уж и плохо чувствует себя. Но, блять, это всего лишь ощущение. Я попытался раствориться в этих тихих шипениях, в этом разъяренном взгляде и так сильно не сочетающимся спокойным тоном, восстанавливая нервы, пытаясь вернуться в обычное состояние и собраться. Судя по глазам, он должен был неистово орать на весь дом, круша все на своем пути. Но он стоял, не пошевелившись. Его мышцы были напряжены. Только глаза выдавали отчаяние и загнанность. Он прекрасно понимал, в каком положении мы находимся.

— Вы обещали придти еще вчера! Мы тут в таком дерь.. – оборвав себя на полуслове посмотрел на меня.