Остатки (СИ)

Я смотрел прямо на него, растянув улыбку на все лицо, и устроив подбородок между двумя пальцами, так и подначивая: «Ну? А где феноменальное продолжение?» О, сколько эмоций пронеслось у него во взгляде. Что, забылся, маленький? Да-да, я до сих пор сижу здесь. Тихо, покорно, не прерывая, слушаю все твои возражения и накопившееся чувства в адрес спасителей, которые что-то прилично задерживаются и понемногу лишаются звания нашей помощи. Давай, выплескивай. Я все так же продолжаю слушать. Не отрывайся.

– Так вля-я-япались, – протянул он, делая яркий акцент, как будто сказал именно это слово — что не позавидуешь!

Улыбка вмиг слезла с лица. Ну блять! Так обломал! Я думал, что еще немного послушаю его дебаты. Этот недовольный шепот, срывающийся то на полушепот, то на шипение. Но не переходя эти границы. Нас ведь могли услышать.

— Жду через два часа. Отбой.

Облегченно вздохнув, снял аппарат, будто он весил три тонны, и бросил его на не менее обшарпанный стол, чем стена. Не делая лишних движений, сел на стул, предварительно повернув его к себе.

И почему с ними он такой серьезный, а со мной кретин-кретином? Черт возьми, я хочу себе нормального серьезного напарника! Этот безответственный, невнимательный, нерешительный, безмозглый дебил уже раздражает меня. Малолетка с мягкотелым характером! Херня с ногами! Да хуже! Ему даже еще термина не придумали.

— Что ты смотришь? – раздраженная гримаса еще не слезла с его наивного детского личика. Проведя ладонью по лицу, потерев глаза, словно отгоняя усталость, посмотрел в пустоту и о чем-то задумался, опустил голову на опущенный на подлокотник локоть. Рука остановилась на шее, неспеша растирая до красноты кожу. Плюс его бледность из-за большой потери крови. Как будто его веревкой перетянули. И потуже так, чтоб глаза повылазили и качались на одних нервах.

Откинувшись на спинку кресла, посмотрел на меня. Резко его лицо преобразилось. Ребяческая улыбка снова озарила лицо. Вернулся из своих раздумий и удостоил меня одним из своих тупых, ничего не значащих взглядов. Показал язычок. Вот гаденыш! Ну подожди, я его тебе вырву! Только выберемся из этого «кхм», как ты хотел сказать.

— У тебя такой странный взгляд, хи-хи, — хихикнул он.

Хи-хи? Хи-хи?! Меня затрясло от злости. Нет, он явно специально выводит меня из равновесия! Я-то думал, что эта молекула и дальше будет злиться… И почему он так быстро овладевает своими эмоциями? Непредсказуемый. Ненавижу.

— Ты меня бесишь, — пристально глядя на него без тени совести кинул я. Да и без эмоций. Получилось так, словно я смирился. Фу, от одной мысли хочется пойти пообниматься с унитазом.

— Ах, ну да, — махнул рукой, отгоняя мои слова от себя, улыбнулся — Ты мне говоришь это настолько часто, что я уже начинаю верить в это. Но хорошо, что я, в отличие от тебя, не такой придурок. Прибавь свою недалекость и получай термоядерную смесь.

Он начал крутится на компьютерном стуле, тупо пялясь в потолок, и время от времени тяжко вздыхая.

— А тебе не надо верить. Тебе надо знать, — отчеканил я, фильтруя часть про мои недостатки.

— Ну да, точно-точно… — прозвучало монотонное мычание.

Я не въехал! Ты что, делаешь вид, что не слушаешь меня?! Страх потерял? Или захотел сдохнуть раньше того момента, когда весь истечешь кровью? Хочешь, могу подсобить?

Вспылив, подскочил к нему, с силой крутанул стул на себя и уперся руками в подлокотники, загораживая ему путь к отступлению. С недоумением взглянул на меня. На секунду он скорчился от резкой боли. Но лишь на секунду. На вдохе зажал язык небом и нижней челюстью, и издал звук, напоминающий легкое шипение змеи, болезненно прищурившись. Что, таким образом давишь боль?

Но через мгновение лицо снова вытянулось в расслабленное состояние.

Открыл глаза. Медленно. Словно возвращаясь откуда-то. Или просыпаясь. Сложил ногу на ногу и снова улыбнулся.

— Что? – невинно спросил он.

«Я так хочу, чтобы ты открыл мне свое настоящее лицо! Я хочу, чтобы ты кричал от боли! Я хочу видеть все, что твориться у тебя в душе! Чтобы ты заехал мне по роже! Чтобы разнес здесь все к чертям! Сука ты», — вот что проносилось у меня в голове, пока я пристально смотрел на него, испепеляя взглядом.

— Ты меня бесишь, — закатил я глаза.

— А ты несдержанный долбоеб, — спокойно выдал он.

— Подстилка.

— А ты свечку держал?

— Сука.

— Мне штаны спустить? Или лучше ты себе очки наденешь?

— Сразу после того, как ты себе пластырь на рот нацепишь.

— Поверь, не поможет. Я тебя заебу, даже если ты в гроб ляжешь.

— Псих, — понял я.

— Ненормальный.

— По губам тебе надо дать за маты.

— Как и тебе.

— Будь проклят тот день, когда мы встретились.

— Точнее, когда ты пялился на меня. Педик.

— Гомофоб.

— Все лучше, чем…

— Рот закрой.

— Только после тебя.

Нет, это определенно бесполезно. Действительно заебет.

— Прости. Я забыл, что ты ранен, — искусственно сказал я, мило улыбнувшись. Вот только глаза совсем не улыбались. Они его убивали. Душили. Резали. Кромсали. Я должен тебя задеть!

— Ничего. Переживу. Правда в твоей компании это будет не так-то легко, — пожал плечами.