Остаться в живых. Психология поведения в экстремальных ситуациях

Английские альпинисты Джо Симпсон и Саймон Йетс спускались с вершины Сиула Гранде. Эта гора высотой в шесть тысяч триста сорок четыре метра является частью горного хребта Кордильера-Уайуаш в Перуанских Андах. В мае 1985 года альпинисты дошли до вершины горы и начали спуск по очень сложному юго-западному склону. Во время первого перехода почти в пять километров Симпсон сломал ногу. Он висел на веревке верх ногами и думал: «Сломал ногу. Все кончено. Я умру. Все предупреждали… Если вас всего двое, то перелом лодыжки — смертный приговор». Симпсон знал, что Саймон просто физически не сможет спустить его.

Все события Симпсон описал в книге Touching the Void («Касаясь пустоты»). Первой реакцией было отрицание. Он убеждал себя, что у него не перелом, а всего лишь растяжение, несмотря на то что сам «четко видел неестественный изгиб сустава и знал… что сила удара от падения сместила берцовые кости, которые разбили коленный сустав».

С одной стороны, Симпсон видел, что произошло (голос разума), с другой — отрицал (крик эмоций). Он не смог сдержаться и заплакал от жалости к самому себе. Однако уже через мгновение стадия отрицания сменилась гневом: «Хотелось кричать во весь голос и грязно ругаться…» Не станем сейчас задерживаться на каждой стадии Элизабет Кюблер-Росс; как мы помним, последняя стадия представляет собой или полную капитуляцию, или решимость выжить.

Джо Симпсон должен был что-то предпринять, чтобы не докатиться до стадии смирения с участью. Положение хуже некуда, и он понимал это. И вдруг что-то щелкнуло в голове: «Я… даже звука не издал. Если бы я произнес хоть слово, то началась бы паника. Я чувствовал, что нахожусь на грани». В этот момент силой воли он смог остановить путь к умиранию. Симпсон успешно нашел баланс между рациональной и эмоциональной частями мозга, чтобы они вместе помогали ему выбираться из смертельной ситуации. Вряд ли он знал, как это сделать. Более того — он даже не знал, что предпримет Йетс. Может быть, бросит его. Симпсон решил, что вся ответственность лежит только на нем самом, поэтому пора собираться с силами.

Когда Йетс с края обрыва увидел напарника, тот уже успел не только перевернуться и принять правильное положение на веревке, но и совладать со своими чувствами. Симпсон спокойно сообщил напарнику:

— Я сломал ногу.

Симпсон заметил, как изменилось лицо Йетса, когда тот спросил:

— Ты уверен?

— Да.

Ни секунды не мешкая, Йетс ответил:

— Сейчас спущусь.

И начал готовить страховку, чтобы опуститься на веревке к Симпсону. Несмотря на предельную краткость этого диалога, обоих одолевали самые разные мысли и захлестнули чувства. Йетс, понимая, что партнер как никогда близок к смерти, сразу подумал: «Ну ты и влип, друг. Считай, что ты мертв».

Однако ни тот, ни другой не произнесли ни звука, а сразу приступили к работе. Йетс был готов на все, чтобы спасти товарища. Позже он так описал свое состояние: «Я представил место, где мы находимся; оценил ситуацию и моментально осмыслил — для него все безнадежно… Не было сомнений, что спускаться мне придется одному».

Эл Сиберт пишет в «Характере выживших»: «Люди, умеющие выживать лучше других, во время чрезвычайной ситуации не тратят времени. Они не сетуют тщетно об утраченном, не ропщут на судьбу, не всплескивают руками по поводу своего невезения… Они не воспринимают себя слишком серьезно и потому не испытывают чувства страха».

Йетс спустился к Симпсону, осмотрел перелом и дал болеутоляющее. В полном молчании. Симпсон писал: «Казалось, за считаные секунды между нами пролегла непреодолимая пропасть». Они находились под влиянием и миндалевидного тела, и неокортекса. В критические моменты миндалевидное тело перекрывает когнитивные функции мозга и требует от человека немедленных действий. То, что миндалевидное тело берет на себя право управлять организмом, объясняется химическими процессами, происходящими в нем. Чтобы вернуть неокортексу управляющие функции, требуется концентрация и энергия. Друзья боялись нарушить внутреннее неустойчивое равновесие.

Симпсон понимал это: «Мне казалось, будто я держу что-то драгоценное и очень хрупкое». Оба интуитивно почувствовали, что борьба за выживание — дело глубоко личное, не терпящее, когда в него лезут другие. Каждый из нас ответствен за собственное спасение. Можно спасать другого, не ощущать себя жертвой, но каждому из нас суждено испытать только свою судьбу, поэтому никто за вас не выполнит вашу работу — оставаться в живых. Для выполнения этой задачи совершенно необходимы собранность и одиночество.

Ремарк описывает, как его герой приезжает в отпуск домой: