Оставаться сумасшедшей?

Женька оглянулась. Таня уже не плакала. Она смотрела на ребят спокойно и очень по-доброму, только глаз был красный.

– Извини, – буркнула Женька, отвернувшись.

– Да, да, – поспешила ответить Таня. – А тебя Женя зовут?

Женька кивнула.

– Пойдемте гулять, – вдруг неожиданно предложила Таня, – еще ведь светло. Можем к нам в гости… Мама пирожки постряпала.

– Мне домой надо, – Женька повернулась к лестнице.

– Пошли погуляем, – вступил в разговор Алешка.

Женька шла посередине и молчала. Ей все еще не по себе. Говорила в основном Таня. Она нисколько не стеснялась по-бабьи повязанного платка и длинной некрасивой юбки, торчащей из-под дурацкого старушечьего жакета. Она рассказывала ребятам какие-то страшилки: «В черном-черном городе стоял черный-черный дом…», но это было не страшно, а почему-то смешно. Алешка рассмеялся, а Женька улыбнулась. Они проводили ее до дома, но в гости не пошли.

В доме Тани было очень светло и всегда чисто. Мама ее толстая и большая женщина в отличие от хрупкой дочки. Она работала на скотном дворе, ухаживала за лошадями. Танина мама была доброй, но молчаливой. Она стряпала очень вкусные пироги со смородиной и яблочным повидлом. Женька с удовольствием угощалась этими пирогами, хотя бабушка строго-настрого наказывала: нехорошо есть в людях! Дескать, дома наешься, а в гостях лишь попробуй.

Обычно разговорчивая Женька с Таней почему-то больше молчала. А Таня, что бы ни рассказывала, все у нее выходило смешно, хотя она вовсе никого не хотела рассмешить.

Ухоженная женщина на фото кого-то ей напоминала. Стройная, с веснушками. Добрые голубые глаза… Нет, не вспомнила.

– Евгения Владимировна, угощайтесь, – Наташа поставила перед гостьей чашку ароматного кофе. Она умела варить кофе!

Евгения отставила в сторону фотографию в рамочке, взяла чашку.

– Кого-то напоминает мне эта женщина, – отпивая кофе, задумчиво сказала она.

– Это моя мама, – с тихой гордостью и любовью ответила Наташа.

Евгения отставила чашку, снова взяла альбом.

– Мама? – она сравнила Наташу с женщиной на снимке.

Наташа была невысокой, очень стройной, даже худенькой девушкой, с веснушками. Если бы не безупречный дорогой костюм, то ее можно было принять за … замухрышку! Евгения вспомнила это слово.

– Твою маму зовут Таня?

– Да, – удивилась Наташа, – а вы, что, ее знаете?

– Да, мы …дружили. Правда, недолго. А почему они уехали из Омутнинска, не знаешь?

– Там какие-то проблемы с дедушкой были, – Наташа поникла. Ей явно не хотелось об этом говорить.

– С Таниным папой?

– Да.

Евгения вспомнила: Алешка Шумихин рассказывал, что Танин папа – очень нехороший. После развода он грозился убить Танину маму. Вот они и были вынуждены скрываться от него по области. Даже Алешка ничего не знал про них.

– Мама говорила, что у нее в детстве подруга любимая была – Женя. Это, что ли, вы, Евгения Владимировна?.. – Наташины глаза радостно распахнулись.

– Видимо…

– Знаете, мама перед своим отъездом забегала к вам попрощаться, но вы гостили у бабушки. Это ведь летом было, в каникулы.

Евгения молча кивала. Услышав сейчас о Тане, она потеплела, будто в детство вернулась…

– Мама сейчас в Италии живет, – обычно спокойная Наташа затараторила – почти как ее мать когда-то. – Папа умер десять лет назад, и она все это время одна жила. А потом к ним на ферму итальянец приехал, мама ему очень понравилась. Он несколько лет звал ее в Италию. Вот уже два года она там. Они подходят друг другу. Муж ее тоже очень добрый. Мне вот квартиру подарил.

Евгения обратила внимание, что в квартире необычайно чисто. Мебели почти нет, только самое необходимое.

– Я маме расскажу про вас, Евгения Владимировна, можно? Она так обрадуется!

– Да, привет ей передавай, – кивнула Евгения, – спасибо за кофе. Мне пора.

Наташа проводила Евгению до машины.

– Спасибо вам большое, что подвезли меня, а то такой дождь был!

– Наташа, а бабушка-то твоя жива? – Евгения опустила стекло.

– Жива-а! – рассмеялась Наташа.– Помогает зятю ухаживать за лошадями.

Тут рассмеялась и Евгения.

– Пока! – махнула она Наташе и завела машину.

Евгения приезжала чуть раньше начала рабочего дня. Ее секретарь Наташа уже всегда сидела за рабочим столом. Ухоженная, спокойная. За полтора года работы в полиграфической фирме Евгении она ни разу ни с кем не поссорилась. Да и друзей у нее, похоже, тут не было.

Сотрудники, а больше сотрудницы, считали секретаршу не в себе, подшучивали над ней. Наташа не обижалась, иногда лишь беззащитно улыбалась в ответ.

Сегодня, как всегда, Наташа уже сидела на своем месте.

– Здравствуй, Наташа, – Евгения впервые сказала секретарю «ты».

– Здравствуйте, – девушка ждала появления Евгении. – Евгения Владимировна, мама приглашает вас в гости, с семьей.

Наташа немножко волновалась, поэтому говорила тихо. Она боялась показаться навязчивой.

– Спасибо, Наташенька, – Евгения ответила тоже тихо и ласково посмотрела на нее, – обязательно.

– Как в кино, – прокомментировала рассказ племянницы Мария.

– В жизни еще закрученнее сюжеты бывают.

Евгения начала рассказывать об Италии, куда они все-таки съездили ранней весной с мужем и сыном, о Татьянином доме…