Осторожно, двери открываются

– Эта дверь меня убьет! Ты правда решил, что Гудвин отпустит меня с миром, а потом вернет тебе мать? Да он ведет себя как менеджер по продажам! Готов тебе что угодно предложить, лишь бы ты заплатил!

Я остановилась на безопасном расстоянии от двери. Снег набился мне в ботинки.

– Мне все равно. Уходи, пока наши не приехали. Давай по-хорошему? – умоляюще сказал Антон.

– А то что?

Пару секунд он колебался, а потом схватил меня за воротник и двумя руками подтянул ближе к себе.

– Пусти меня, мы же отличная команда, давай все обсудим! – бормотала я, не веря, что Антон на полном серьезе тащит меня к двери.

С другой стороны, чему удивляться. В ночь нашего знакомства Антон тащил меня к двери за шиворот, тогда я и порезала руку. Первое впечатление все-таки бывает верным: когда Антону что-то нужно, лучше не стоять у него на пути.

– Нет никакого «мы», и мне не нужно ничего обсуждать. Я все решил.

– Даже если дверь меня убьет?

Я уже видела: в его глазах загорелся знакомый фанатичный огонек. Гудвин не упустил шанс заполучить хоть кого-нибудь из нас. Антон толкнул меня к двери, и я чуть не поскользнулась, но удержалась на ногах. Эта дверь казалась бледнее, чем остальные. Ее голубое сияние, похожее на огонь газовой плиты, было совсем слабым, как конфорка на минимальной мощности. И артефакта нет, и земля не трясется. Какая-то фальшивка. Я нахмурилась. Ладно, главный аргумент.

– Выкинешь меня туда, как Гудвин выкинул твою мать?

Антон притормозил, и я почувствовала надежду, но зря: он тут же снова поволок меня к двери, но я только крепче вцепилась в него. Меня неприятно удивило, что Антон, даже допуская, что дверь фальшивая, явно собирался довести дело до конца.

– Уходи, ну пожалуйста, уходи и не возвращайся.

– А если вернусь? – одними губами произнесла я, уже с трудом понимая, что говорю, лишь бы не молчать.

– Тогда станешь моим врагом.

Антон нависал надо мной, и, несмотря на яркую оранжевую куртку, я подумала: вот он, темный принц этого задверного мира. Он доверился Гудвину, и тот вылепит из него что захочет. У Антона всего одно желание – и ради него он готов на многое.

И хуже всего было то, что я его понимала: если бы кто-то предложил вернуть мне родителей, смогла бы я устоять? Что дороже Антону – этот шанс или девчонка, которая его бесит? Все в мире продается и покупается, если цена хороша.

Антон уже подтащил меня к самой двери. Я уперлась в раму, но Антон был куда выше меня, сильнее, а уж когда он еще и зол… Мы боролись около двери, за стеной снегопада, и никто этого не видел. Вот так и происходят в фильмах сцены убийства без свидетелей. Скоро приедут стражники, но пока они доберутся до этой поляны по туманному указанию «Таврический сад»…

Никто не будет меня искать, нет ни одного предмета, который напомнил бы кому-то обо мне. «Она вернулась домой», – скажет Антон, если кто-то спросит. Только каменный Есенин будет знать правду и никому ее не выдаст. К нему ведут две пары следов, но снегопад уже заметает их. Идеальное преступление. Антон поедет с коллегами в Стражу, вернет Вадику куртку, наденет обратно свой черный пуховик, похожий на мусорный пакет. Никто не узнает о том, что у Антона теперь новый хозяин, и меня не будет рядом, чтобы привести его в чувство.

Я обернулась к двери, чуть не вывернув шею, и ее блеклое сияние жутко напугало меня. На месте Гудвина я бы не возвращала надоедливую Элли домой, а грохнула ее, чтобы решить проблему раз и навсегда.

– Не надо, – пробормотала я.

Но Антон только крепче сжал мой воротник. Я вспомнила, как он колотил клановцев в саду Сен-Жермен, – и перестала сопротивляться. Доверять кому-то – это выбор. Я выбрала неудачно, а теперь наступила расплата. Ноги вязли в снегу, и я повисла, цеплялась за запястья Антона и завороженно глядя ему в лицо. Он резко обернулся, будто расслышал что-то за снегопадом. Похоже, к нам приехала Стража.

– Пожалуйста, не надо, – одними губами проговорила я.

И тогда Антон толкнул меня за дверь. Так же, как Гудвин однажды толкнул его мать. Мои руки разжались, и последнее, о чем я подумала: Гудвин выиграл. Он получил Антона и избавился от меня.

Я упала спиной вперед, и падение казалось тягучим, как в замедленной съемке. На лице Антона я успела разглядеть отчаяние, но что мне теперь от этого? Холодно мне не было, только казалось, что внутри оборвалась какая-то струна. Лицо у меня намокло от слез, уши заложило, как от прыжка с высоты. Я приземлилась на какую-то твердую поверхность с такой силой, что зубы лязгнули. Дверь еще несколько секунд была передо мной. Потом растаяла.

Глава 14 Ночная стража

Весь ты сыгранный на шарманке,
Отразившийся весь в Фонтанке,
С ледоходом уплывший весь
И подсунувший тень миража,
Но довольно – ночная стража
Не напрасно бродила здесь.

Анна Ахматова