Осторожно, двери закрываются!

Моей зарплаты хватало на жизнь, и я смогла понемногу откладывать. Эта работа когда-нибудь закончится, ведь моей бабульке 95 лет. Моя работа всегда заканчивается одинаково, но я смогла наконец-то удобно уложить факт смерти в своей голове. Смерть так же естественна, как и жизнь, хотя не так красива, зато логична и строга.

Давно мечтаю съездить в Санкт-Петербург на месяц. У меня будет достаточно денег, чтобы никуда не спешить и ни о чем не думать. Хочется гулять по городу, не впитывая его суету, раствориться в старых зданиях и мостовых.

Мои уши уловили звук прибывающего поезда. Странно, но в метро, как дома. Все знакомо, и поэтому все происходит на автомате. Мне кажется, я сажусь в этот вагон метро, второй от головы поезда, всю свою жизнь, и даже не приходится отвлекаться от своих мыслей.

Да, я еду в этом вагоне метро всю свою жизнь: утром на работу, вечером домой. У меня даже есть свое место в углу вагона. Хоть и людей совсем немного, но забиться в угол превратилось в потребность. Никому не мешать. Да, потребность никому не мешать и обезопасить себя от чужого вмешательства.

Я сидела в углу и рассматривала вагон метро, как будто вижу его в первый раз. Синие сидушки, не очень чистые окна, какие-то объявления, налепленные не очень ровно. Взгляд уткнулся в край моей сидушки. Что-то задержало мой взгляд. Треснутый край кожзама и торчащий уголок бумажки. Руки сами потянулись к бумаге, потому что бумажка в сиденье была непорядок, а непорядок я тоже устраняла на автомате.

В руках у меня оказалась половинка тетрадного листа в клеточку. Сверху синей ручкой было что-то написано. Я достала из сумки очки и прочла: «Почему, имея богатого и любящего мужа, Маргарита ушла искать кого-то с этими отвратительными желтыми цветами в руках?»

Я сидела и таращилась на этот простой вопрос? Я-то понимала почему, но человека, написавшего это, видимо, очень волновал этот вопрос. Сложно объяснить человеку, никогда не любившему, как это – любить. Трудно объяснить, как желание любить и быть любимой может выгнать на улицу и заставить бродить по улицам с этими мимозами в руках. В надежде…

Не знаю почему, но я достала из сумки ручку и ниже на листочке написала: «Любовь – это такое чувство. Безумное, нелогичное, нерациональное, сильнее нет. Испытав его один раз, ты будешь искать его всегда!»

Поезд замедлял ход, это была моя остановка. Я быстро свернула бумажку и затолкала ее обратно в сидушку, оставив торчать только уголок.

Бабулька встретила меня улыбкой во весь свой беззубый рот. Сегодня у нее день рождения. 95 лет.

– Маша, знаешь, что мне сын подарил? Смотри, сказал, чтобы я не скучала.

У бабушки в руках был новенький планшет.

– Максимовна, а вы разберетесь? Все-таки сложная штука.

Бабулька засмеялась.

– Это ноги мои не работают, а мозги еще, слава богу, варят. Вот и в социальных сетях меня зарегистрировал. Теперь я всех разыщу! И Верку, и Пашку! И детей их найду, и внуков! Может, и тебе кого найти?

– Нет, Максимовна, некого мне искать.

Я поспешила на кухню, чтобы избежать расспросов.

Моя подопечная целый день была занята своим планшетом. Покушать пришлось уговаривать. То и дело из комнаты слышалось:

– Маш, ты только глянь! Во дают!

Знакомство с Интернетом удалось.

Вечером поздравить бабушку пришли и дети, и внуки, и правнуки, а меня пораньше отпустили домой.

В метро попала в час пик. Все спешат домой. На платформе не протолкнуться. Молодежь уткнулась в телефоны. Толпа людей впихнула меня в вагон, двери закрылись, и поезд тронулся.

Мои мысли настолько поглотили меня, что я совсем перестала замечать окружающую меня толпу людей, а слышала только укачивающий стук колес. Перед моими глазами стояла картина семейного счастья: Максимовна с планшетом в руках, ее дети, и внуки, и правнуки. Эта старушка прожила насыщенную жизнь и даже в 95 лет продолжала радоваться жизни. Я на ее фоне в свои 48 лет просто бледная тень. Ни детей, ни родственников, мама умерла десять лет назад, даже кошки у меня нет. Никто нигде не ждет меня.

Я открыла дверь своей квартиры и вошла в пустой и темный коридор. Закрыв дверь, я прислонилась к стене, и слезы потекли по моим щекам помимо моей воли.

Всю ночь я металась в четырех стенах, как раненый зверь. Я привыкла к своему одиночеству, но были ночи, когда оно приносило физическую боль, рвало душу на части, открывая закрывшиеся когда-то раны. Мой мозг, как в калейдоскопе, перескакивал с одного события в моей жизни на другое.

Дед Мороз, которому я оторвала бороду, оказавшийся папой.

Папа, стоящий у двери с чемоданом, и плачущая мама.

Мама, вечерами сидящая у окна, не отрывая от него глаз.

Моя собака на асфальте, которую переехала машина.

Я сижу под кроватью и плачу.

Мама на больничной койке с синими губами.

Я на больничной койке и диагноз: бесплодна.

Мой уходящий муж с чемоданом в руке.

Мои бесконечные одинокие вечера.

Так и не уснула до утра. К утру я кое-как восстановила душевное равновесие.

Это моя жизнь. Как есть, так есть.