Осторожно! Я становлюсь человеком!

Наш громогласный доброволец расстегнул свою робу и под одобрительные подстёгивания более трусливых коллег, сидящих рядом, даже привстал, тем самым демонстрируя, что он от своих слов отказываться не планирует.

— Так а результаты, э-э-э… всегда, как бы и у всех разные! Здесь самое главное, в самом-то деле… что работаем мы же одинаково! А значит, и получать должны, как бы сказать… тоже одинаково!

— Если я вас правильно понял, то вы хотели бы усреднить все зарплаты? Вернуться к недостроенному социализму? — продолжал спрашивать я. — Так сказать, равенство и справедливость во всём?

— Ну так, как бы… а почему бы и нет? Я как и все, а что… Будут больше зарплаты… Да, мы будем и больше стараться, э-э-э…, и работаться лучше будет — денег-то, как бы, больше будем получать!

— Вашу причинно-следственную связь и мотивацию мы уяснили, спасибо. Но руководствуясь озвученной вами логикой, напрашивается следующий вопрос: а не правильнее ли будет подстроиться под существующий капитализм и УЖЕ СЕЙЧАС начать работать усерднее, чтобы в ближайшем будущем начать зарабатывать больше? — поинтересовался я.

Наш храбрец совсем осмелел:

— Так зачем мне, э-э-э…, в ближайшем будущем? А до этого ближайшего будущего что, э-э…, я как бы должен стараться и гробиться за копейки. Не правильно это как-то!

— Тогда я вам расскажу о небольшом эксперименте, который в своё время ответил на вопрос, почему равенство и мнимая справедливость всегда приводит к упадку системы и тотальному регрессу.

Эдуард Петрович, до сих пор стоявший и наблюдавший за всем со стороны, многозначительно посмотрел на часы, что-то прикинул в голове и решил занять сидячее положение, расположившись на свободном кресле в первом ряду. Отлично! Для меня это было знаком «продолжать». Скорее всего, в голове генерального в тот момент боролись две его главные ипостаси: любознательность — «Чем же всё это кончится?!»; и эгоцентризм — «Что тут вообще происходит и почему это происходит без моего прямого участия?!».

Я продолжал:

— Так вот, в прошлом году одна производственная компания, в которой мне довелось работать финансовым директором, провела исследование в области оптимизации трудовой мотивации на примере цеха по сборке металлоконструкций, — я решил использовать найденную мной статью в интернете, адаптировав её к нынешним реалиям и якобы личному опыту — публике ведь всегда интереснее слушать факты из уст НЕПОСРЕДСТВЕННОГО участника описываемых событий.

— В качестве исследуемого инструмента стимулирования работников было выбрано именно «финансовое вознаграждение». Изначально, когда специалиста брали на работу, генеральный директор самолично, исходя из собственного опыта и отточенной годами интуиции, назначал и, в случае необходимости, корректировал оклады каждого конкретного специалиста. Таким образом генеральный директор выступал безапелляционной конечной инстанцией в вопросе формирования зарплат. Эксперимент начался позже… — я сделал паузу и обвёл глазами публику: на их лицах явственно проступало недоверие, крепко подпоясанное непониманием. Тлеющий фитиль «заинтересованности» уже практически не дымился — рассказ явно нуждался в конкретике!

— Кто-то из рабочих получал 3000 долларов, кто-то — 700 долларов. Вопрос окладов был темой конфиденциальной, но по мере роста предприятия всё актуальнее становился вопрос компетентности и производительности сотрудников — поэтому генеральный решил обнародовать все зарплаты, желая тем самым промотивировать «отстающих» специалистов к достижению большей продуктивности. Дескать, работайте усерднее — и вам поднимут зарплату далеко вверх! Но…

Но круглая дуалистическая сущность любого благого созидания (как и палка о двух концах) не понимает, где «верх», а где «низ» — поэтому она и не может отличить ДВОЙКУ от ПЯТЁРКИ. Идея директора обернулась для него злой шуткой: увидев такую финансовую несправедливость, «обделённые» специалисты со средними и минимальными окладами решили не надрывать мышцы ног, прыгая в указанном направлениями за звёздами, а сделали прямо противоположное, устроив праведный саботаж во имя духовно-финансовой этики.

— А можно ближе к делу?! — закричал очередной инсургент с задних рядов, наверняка понимая, что логика рассказа пока не на стороне красноречивой галёрки.

— К делу? Ну что ж, хорошо… Мы и так почти уже подошли к сути, — я скосил глаза на Эдуарда Петровича, дабы проверить, на чьей он пока стороне и не собирается ли он меня сгонять с трибуны. Но внешне спокойный фельдмаршал продолжал сидеть с псевдоотрешённым видом, смотря куда-то вдаль мутным, но очень сосредоточенным взглядом — можно было с уверенностью сказать, что у комбата включились рефлексы, и он «засел в засаде» в ожидании развязки боя. И вот когда наступит нужный момент, комбат метнёт свою тоталитарную гранату в эпицентр набирающих силу разногласий, дабы напомнить, что «красная кнопка» всё ещё в его руке.