Осторожно, котик!

Черти неодобрительно загудели. Банник поперхнулся кашей, из носа у него выпал жук и метнулся в щель.

– Это по программе, – догадался Упырь. – Раздразнивает.

Он быстро всосал оставшихся пиявок и хищно уставился на Авося. Кикимора-дочка рыбкой соскользнула с лавки и просочилась поближе к сцене. Бес, увидев это, незаметно прижал ей юбку ножкой стола и принял низкий старт.

Котёнок оценил обстановку. Никакой разницы: изловят его как слизняка или как кота. Разве что слизняка съедят быстрее. Авось поднапрягся, вывернулся из налипшей тины и со всей мочи швырнул склизкий комок в толпу. А сам отскочил в тень и метнулся вдоль стены вглубь бара – туда, где сидели сёстры-болотницы.

Бес подпрыгнул за комком и взвыл. Молодая Кикимора мёртвой хваткой держала его за хвост. Бес дёрнулся, Кикимора за ним, раздался треск, гости ахнули. Затрещала юбка Кикиморы, крепко придавленная столом. Стол в свою очередь был крепко придавлен Банником, зашедшим на перехват слизняка. На секундочку мелькнули панталоны Кикиморы – ярко-оранжевые, отороченные вместо кружев мышиными хвостами. Кикимора завизжала, не выпуская бесовский хвост. Бес заорал так, что тётушка Мокрица, тянувшая к комку костлявые пальцы, грохнулась в обморок и придавила Воденёнка. Воденёнок булькнул и укусил Упыря, Упырь в ответ цапнул Банника, а Банник… произвёл невиданный доселе прыжок: взмыл над толпой и ухнул головой в самую гущу нечисти.

Когда куча-мала расползлась, Банник спокойно утёр с усов остатки тины и сказал:

– Так себе слизняк. Вроде бы и протухший, но какой-то свежеватый.

Во время потасовки котёнок прятался под лавкой. Сёстры-болотницы, видимо, много о себе воображали, потому что в драку не полезли. Тогда Авось притаился в складках платья одной из них и решил ждать. Попасть в бар оказалось несложно, а вот, как выбраться из болота, котёнок не знал.

В баре было холодно, как в холодильнике. Поэтому Авось никак не мог высохнуть и начал дрожать. Болотница наклонилась и пощупала руками под лавкой – наверное, решила, что к ней подобрался слизень. Котёнок замер, но вскоре задрожал ещё сильнее. Он не мог с собой справиться, даже хвостик трясся от холода.

«Держись, – велел себе котёнок, – не поддавайся…» Он до того старался не выдать себя, что от напряжения тоненько – едва слышно – мяукнул. А потом ещё раз.

– Мя-у-у-у-у, – тоскливо и жалобно донеслось из-под лавки. – Мя…

– У-у, вот ты где, – сказала болотница голосом Евсея, быстро схватила котёнка и сунула его за пазуху, в платье оверсайз.

Авось не шевелился.

– Цел? – спросила другая болотница голосом Гордея и осторожно потыкала сестру в бугор над поясом.

Болотница Евсей оттянула ворот и заглянула в платье. Котёнок лежал с закрытыми глазами, прижавшись к Евсею маленьким мокрым тельцем. Уши его тихонько подрагивали.

– Спит, – прошептал Евсей. – Отключился на нервной почве.

– Это что?! – воскликнула у него над ухом старая Кикимора и хлопнула тазом по столу. Она брезгливо пошевелила вилкой грибы с глазами. – Еда сдохла?

– Фу-у… – протянула молодая, – я такое не буду. Они… храпят?!

– Начальничек, – Кикимора поманила Болотника. – В меню заявлено «их едят – они глядят»! Где они глядят?! Они лежмя полегли!

– Уходим, – болотница Гордей толкнула сестру плечом, – по ходу, тут вся еда заснула.

Со всех сторон понеслись недовольные возгласы:

– Хозяин, сколопендры у тебя негодные. Они должны во рту щекотать, а не валяться кверху лапками!

– Эй, Болотник, а чего жуки-плавунцы в супе повсплывали?

– Замените мне салат, черви перестали его перемешивать!

Болотница Евсей обхватила живот руками, выбралась из-за стола и пошла за болотницей Гордеем в самый тёмный угол бара. По дороге Гордей отодрал от стены толстого слизня и прижал его к мутному зеркалу у вешалки. Братья знали, что это не зеркало, а болотный сканер, – в бар пускали только своих, по отпечаткам конечностей. Леший Корней как смотритель проходил куда угодно, а вот сестёр-болотниц, то есть братьев-водолеших, в баре не жаловали.

Едва слизень шлёпнул по стеклу, бурая стена в углу отъехала, открывая лестницу. Евсей и Гордей поспешили наверх. На полдороге Гордей опомнился и кинул слизня обратно в бар – в таз к храпящим грибам.

Глава 12. Испорченный кот

Светало. Водолешие запихали под корягу модные парики, а платья переодели аккуратно.

– Алевтина прибьёт, если запачкаем, – сказал Гордей.

Евсей кивнул, пристраивая спящего котёнка за пазуху рубахи. Гордей проводил Авося глазами:

– Во намаялся. Мороки с ним много, а всё же… кот и есть. Кот – благо. Только… эх, пропадёт.

– Тсс, – шикнул Евсей, почувствовав, что котёнок крутится за пазухой, устраиваясь поудобнее. – Может, и пропадёт. А может, переправим его куда-нибудь.

– Куда ты его переправишь? Забыл, в каком лесу живём?!

Гордей пнул шишку, так ему было за всех обидно. За кота, потому что тот сызмальства ждал беды. И за себя, потому что ничего не мог с этим поделать.

– Я тут поразмыслил, – сказал Евсей, – он же растёт. Когтищи уже такие, боязно пузо подставлять.

– Растёт, – согласился Гордей. – А толку? Перед Волколаком всё одно не устоит.