Осторожно, нарцисс! Как вести себя с этими самовлюбленными типами

Николь выросла в полной семье среднего класса, но психические заболевания были в роду у обоих родителей. Дед-шизофреник, двоюродный брат, покончивший жизнь самоубийством, несколько случаев тяжелой депрессии. Из описания Николь я понял, что ее мать не умела проявлять любовь и ласку и была склонна к жестокому сарказму. Отец казался весельчаком, эдаким приколистом, душевным на первый взгляд, но на деле довольно отстраненным и эгоцентричным. Был еще ревнивый старший брат, все детство изводивший ее.

Николь страстно увлекалась рок-музыкой – пожалуй, гораздо сильнее, чем средний подросток. Она обладала энциклопедическими познаниями как о выдающихся, так и малоизвестных музыкантах. В сопровождении двоих друзей она колесила на машине из города в город по маршрутам гастрольных турне их любимых групп. Она обожала сразу нескольких известных вокалистов и предавалась фантазиям о том, как знакомится или занимается с ними сексом. Но больше всего она хотела стать звездой сама. Хотя она никогда не училась играть на гитаре и знала лишь несколько простейших аккордов, она считала себя «мегаталантом». То, что рано или поздно какой-нибудь агент звукозаписывающих компаний заключит с ней контракт и сделает из нее звезду, – это только вопрос времени, полагала она.

Николь сочиняла много песен и иногда исполняла их мне на наших сеансах – простенькие попсовые запоминающиеся мелодии, говорившие о таланте мелодиста, но при этом скучные, без особых изысков. Она никогда не училась композиции и не играла с другими музыкантами в группе. Она часто с явной гордостью говорила мне, что у нее абсолютный слух. Всякий раз, принося на сеанс магнитофон и играя мне свои песни, она, очевидно, ждала, что я буду в восторге.

Несмотря на то что Николь считала себя «непризнанным гением», рожденным, чтобы блистать, она понятия не имела, как нужно развивать свои музыкальные задатки. Она часто говорила, что планирует создать группу, но дальше слов дело не шло. Как-то раз ей пришло в голову, что нужно брать уроки, и в конце концов она нашла учителя. Занимались они всего несколько месяцев, потому что сложность занятий и медленный темп освоения техники приводили ее в ярость. Она считала, что ей необязательно тренироваться: гениальный музыкант просто знает, как играть.

Через год после начала лечения родители Николь отказались дальше платить за сеансы. К этому моменту я уже существенно снизил цену, чтобы она могла приходить несколько раз в неделю. Учитывая тяжесть ее случая и мои опасения по поводу ее склонности к членовредительству, я знал, что нужно заниматься с ней чаще. Сообщив, что родители больше не будут платить за лечение, Николь спросила: «Что мне теперь делать?» В ее голосе сквозили злость и страх. Она знала, что ей нужны эти сеансы. «Думаю, тебе нужно найти работу и платить за них самой», – сказал я.

Мой ответ привел Николь в бешенство. Она ожидала, что я предложу ей лечиться бесплатно; сама идея, что теперь ей придется нести за себя финансовую ответственность, показалась ей возмутительной.

Мы проработали несколько сложных сеансов по этой проблеме, и некоторые из них прерывались – Николь выбегала из моего кабинета, хлопнув дверью. Но всегда возвращалась. Несмотря на убежденность, что все ей что-то должны, на каком-то уровне сознания она понимала, что я заботился о ней и таким способом пытался помочь. В конце концов она начала искать работу. Сначала Николь зарабатывала деньги, позируя обнаженной для студентов-художников, и представляла, что может стать весьма успешной подиумной моделью. Ей очень нравилось, как художники в классе смотрят на нее. Возможно, кто-то из них расскажет приятелю-агенту об этой девушке необычайной красоты.

Позже Николь нашла работу в розничной торговле и сумела удержаться там, хотя и злилась, что вынуждена заниматься тем, что ниже ее достоинства. В этот период наши сеансы были направлены на работу с ее гневом и уверенностью, что все ей чем-то обязаны. Она настаивала на том, чтобы я был готов работать бесплатно и что кто-нибудь должен оплатить ее счета. К этому моменту она уже должна была стать рок-звездой, жить роскошной жизнью избранных. Я подробно растолковывал ей суть ее ненависти к реальности – к долгому упорному труду, неизбежному, если человек хочет достичь чего-то стоящего в реальном мире. Я часто говорил: «Ты привыкла считать, что должна немедленно получать все, что пожелаешь». Я рассказывал о том, что она бежит от ощущения себя как маленькой и беспомощной девочки, пытаясь сразу стать большой – рок-звездой, топ-моделью, гениальным музыкантом.