Осторожно, Питбуль-Терье!

— Собака-убийца, — сказал я. — Специально обученная убивать. Жалость и контролируемость разжимаемости прикуса вытравлены у них в ходе селекции.

— Разве? — спросил Курт. В голосе не было прежней уверенности.

— Это чего значит? — вмешался Рогер.

Курт презрительно хмыкнул.

— Ты что, сам не знаешь?

Курт обернулся ко мне и закатил глаза. И я закатил в ответ.

— А… ну да, — промямлил Рогер.

Если быть честным на все сто, что такое «контролируемость разжимаемости прикуса», я и сам знаю не очень точно. Но я вычитал это в Интернете и понял так, что это для собак очень важное свойство. Если нет контролируемости, у людей возникают проблемы. Ну, примерно, как с поводком. Собаки легко могут без него обойтись, зато людям он нужен позарез.

Я вижу, мне удалось убедить Курта, насколько эти зверюги опасны. Поэтому меня страшно удивляет, когда серьезная мина на его лице вдруг сменяется улыбкой во весь рот.

— Есть идея! — провозглашает он.

Курт переводит взгляд на меня.

— Так где этот засранец прячется?

Взятие бункера

Мы останавливаемся в перелеске рядом с парковкой. Я поднимаю руку показать на спуск к бункеру, а она не слушается меня. Но выбора нет, и надо уметь во всем видеть светлую сторону: зато я отделаюсь от этого Питбуля-Терье. И я ведь никому не признался, что это мой бункер.

Курт говорит, чтобы я проверил, там ли Питбуль-Терье. Я осторожно подхожу к краю склона и свечу фонариком на дверь бункера.

На ней висит замок.

Я даю отмашку Курту с Рогером.

У Курта с собой целая сумка разного полезного инструмента. Он ставит баул на снег, расстегивает молнию, вытаскивает ломик и вручает его Рогеру.

План такой: мы проникаем в бункер и устраиваем там засаду на Питбуля-Терье. Настоящую засаду. Бедный Питбуль-Терье. Мне его даже жалко. Почти.

Курт снова склоняется над своим баулом и нашаривает в нем Рыжую Коленку. Это кот Рогера. Он весь сплошь в рыжих пятнах. Рогер смотрит на него с тревогой. Но кот только безмятежно мяукает. Наивный, бедняга. Это его первое знакомство с питбулями.

Курт с Рогером спускаются к бункеру, и Рогер подсовывает ломик под дужку замка. Мне доверено стоять на часах и светить фонариком.

Рогер надавливает на замок, раздается бойкий хруст. Рогер прижимает ухо к двери. Мотает головой. Курт с котом наизготовку встает перед дверью.

— Открывай! — командует он.

Рогер берется за ручку. Даже со своего поста я слышу, как неровно он дышит. Рогер кидает на Рыжую Коленку последний отчаянный взгляд.

— Давай же! — торопит Курт.

— А если его съедят? — мямлит Рогер.

— У нас нет другого выхода, — чеканит Курт.

Рогер тяжело вздыхает. Рывком дергает на себя дверь и тут же ее захлопывает, Курт только успевает кинуть внутрь кота.

Становится тихо, слышно плеск моря.

Теперь Курт прикладывает ухо к двери.

— Или питбуль сожрал кота, или пса там нет, — говорит он.

На всякий случай мы выжидаем еще.

Потом Курт с Рогером встают наизготовку за дверью, и Рогер очень медленно начинает тянуть ее на себя. Появляется щель, достаточно широкая, чтобы Рыжая Коленка выскочил наружу, но достаточно узкая, чтобы Рогеру захлопнуть дверь одним толчком.

Ничего и никого. Внутри бункера полная тишина.

Так проходит некоторое время.

Наконец неторопливой походкой выходит Рыжая Коленка. Целый и невредимый. Он лениво зевает. Не похоже, чтобы он только что сражался с питбультерьером.

В бункере

Курт в восторге. Еще бы. С торшером и креслом в моем бункере уютно, как дома.

— Вау, — восклицает он, оглядываясь, и глаза у него становятся масляные.

Меня так и подмывает признаться, что это все мое.

Но тут Курт замечает игрушечный домик. И ухмыляется нехорошо.

Вообще-то незачем торопиться с признаниями.

Странно, но игрушечный домик не пострадал.

Я-то думал, что Питбуль-Терье из бешеных. Что он тут потоптал все. Или пописал на мой домик. А тут, наоборот, все цело.

Рогер, спустив с рук Рыжую Коленку, подходит к домику и хватает его. Пластмасса скрипит, и мне делается как-то неуютно на душе. Наверняка я это скоро перерасту. И даже полюблю этот звук. Когда отвыкну играть в домик.

Курт с очень довольным видом усаживается в кресло. Рыжая Коленка забирается к нему на руки. И Курт гладит его с таким блаженным видом, что можно подумать, он выиграл в автомате в торговом центре сотню крон.

Внезапно дверь с грохотом распахивается.

И вваливается Питбуль-Терье. Его бульдожья морда бледнеет. Понятное дело.

Рогер кидается к нему, но Питбуль-Терье круто разворачивается на месте и исчезает за порогом. Рогер едва успевает увернуться, чтобы железная дверь не дала ему по носу.

Курт невозмутимо ласкает Рыжую Коленку и никуда не спешит. Я думал, он поведет себя иначе. Кинется вдогонку за Питбулем-Терье, думал я.

А Курт говорит:

— Постой, Рогер!

Рогер уже одной ногой на улице.

— Надо его догнать! — кричит Рогер.

Я согласно киваю много раз.

— Это не к спеху, — спокойно говорит Курт.

— Но…

У Рогера лицо пылает краше, чем коленки у его кота.

— Мне тут идейка пришла, — продолжает Курт.

Курт обводит бункер взглядом, прожигающим, как лазер.

— Устроим здесь вечеринку! — выпаливает он.

Слово выстреливает, точно ракета. Ве-че-рин-ка!