Осторожно - пума!

Впервые за девятнадцать дней из глаз Михаила потекли

слезы. Надежда, из-за которой он преодолел невероятные

трудности, разбилась вдребезги. Но может быть, он не все

рассмотрел? Чиркнул спичкой. Нет, только два ящика —

и больше ничего: ни одной корки, ни одного куска, ни одной

консервной банки.

Охватившая его слабость, особенно сильная после такого

физического и морального напряжения, повалила в сон.

Впервые за девятнадцать дней он спал под крышей, но здесь

не было теплее, чем там внизу, в лесу.

Хорошо еще, что спички есть, теперь идти легче будет.

С этой мыслью он проснулся. Было совсем темно. Он скинул

пустой ящик, сполз вниз и поджег его. Огня не хватило,

чтобы отогреться до конца, и он пополз вниз — в долину

селемджинского бассейна, к тропе и дровам. Надежда на

тропу и тепло костра повела его дальше и вела еще почти

два дня...

Ко времени трехнедельного голодания Михаила Кучеря-

вого я уже испытал, что такое голодный поход в тайге. В се-

редине того же сезона полевых работ невдалеке от тех же

мест начались продолжительные и сильные дожди. Они

уничтожили броды через многие речки. Даже небольшие

ключики превратились в непреодолимые преграды. Шли

мы вдвоем, имея продуктов максимум на два дня. Долгие

поиски переправ и обходы водных преград окончились тем,

что семь дней пришлось питаться только ягодами и грибами.

Но мы знали, где находимся. У нас были спички и плащи.

Мы имели возможность обсушиться, обогреться и почти

нормально выспаться. Тем не менее мы настолько отощали,

что еле плелись. Я испытал чувство безразличия и апатии.

Слабость влекла на землю ежеминутно. Хотелось сесть

и больше не вставать. Но нас было двое. Мы стеснялись

показать друг другу слабость. Это заставляло идти. И когда

уже совсем ноги отказывались передвигаться, кто нибудь

говорил: «давай попасемся» или «давай сфотографируем —

место очень красивое». Фотографий этого похода у меня

накопилось больше, чем за предыдущие два года.

Сопоставляя голодные походы свои и Кучерявого, я

далеко не был уверен, что смог бы выдержать хотя бы поло-

вину его рекорда, половину того пути и холода, который

преодолел он. До сих пор мне непонятно, как человек "мог

остаться в живых, ночуя в снегу без костра?

Терраса Орловой

«К. Ф. Орлова погибла при загадочных условиях. Тер-

расу, которую К. Ф. Орловой так и не удалось исследовать

до конца, впоследствии исследовали другие геологи. Эта

терраса получила имя Орловой. На террасе много золота.

Здесь организуются гидравлические работы».

«Очерки по истории Ленских золотых приисков», Ир-

кутск, 1949.

С мая тысяча девятьсот сорокового года началась моя

пятая экспедиция вообще и восточнее Байкала в частности.

Все четыре прошлых экспедиционных сезона отряд состоял

из рабочего, обычно мастера на все руки, оленевода-эвенка,

знающего тайгу, как свой чум, и десятка вьючных оленей.

Управлять такой организацией не представляло труда.

Такой коллектив обеспечивал все жизненно необходимые

запросы. Теперь же мое высокое звание начальника отряда

сохранилось, но к середине лета отряд разросся до тридцати

человек — это больше, чем вся наша первоначальная экспе-

диция, выехавшая из Москвы. Это потому, что мы с только

что окончившим географический факультет геоморфоло-

гом — моим помощником и другом Кирой Орловой пред-

сказали никем ранее не замеченную золотоносную россыпь

в широкой террасе.

Кира была замечательным помощником. В мой отряд

она напросилась сама, считая этот участок поисков самым

119

легкодоступным по сравнению с участками других отрядов.

Она никогда не оспаривала моих решений и распоряжений

и с готовностью предупреждала их выполнение. Решительно

нападала на всех посягавших на интересы отряда и проявляв-

ших хотя бы малейшее недоброжелательство к делу или ко

мне.

Вообще-то раньше никто и не догадывался, что та непо-

нятная форма рельефа, на которую мы обратили внимание,

на самом деле речная терраса. Тем более никто не мог

подумать, что в расширенном участке долины верховья реки

Хомолхо, где без малого век мыли золото, могла сохранить-

ся хоть какая-нибудь еще мало-мальски промышленная

россыпь. Однако многие признаки убеждали нас в перспек-

тивности поисков именно в этом широком участке долины.

Как только экспедиционное начальство убедилось в ре-

альности моих доводов, у нас сразу появились деньги, ло-

шади, горнопроходческий инструмент, прораб-разведчик

Раменский и топограф Колобаев с пятью рабочими. Рабочих

же для проходки разведочных шурфов искать и нанимать

мне было предоставлено самому. А где их найдешь в Дальней

Тайге Ленского золотоносного района на полузаброшенном

прииске Хомолхо?

Хомолхо! Сто с лишним лет назад река прогремела на

всю Россию не хуже Клондайка. Именно из ее совершенно

безлюдной, промерзшей долины разлетелась весть о несмет-

ных золотых сокровищах. Именно Хомолхо спустя шесть

лет после открытия родила дальнетайгинские золотые при-

иски на притоках Жуи, а те в свою очередь через тринадцать

лет породили бодайбинские прииски Ближней Тайги, или

золотую Лену. Золотая же Лена подняла царскую Россию

мощным революционным движением в 1912 году.