Осторожно - пума!

Про открытие золота на Хомолхо ходило много легенд,

вот одна из них.

В начале 1846 года на ежегодную пушную ярмарку в

село Витим пожаловал то ли сам первой гильдии купец

Константин Петрович Трапезников — один из «отцов» Ир-

кутска, то ли кто-то из его приказчиков. Привез он туда

ситец и бисер менять на соболей. Идя по ярмарке, купец

заинтересовался работой одного тунгуса. Кочевой тунгус

из жуюганского рода восстанавливал на место отставший

от нарты полоз, приколачивая его странным камнем. В уве-

систой ржаво-черной пластинке кристаллического сланца

тускло блестели очень правильные кубики (это был пирит —

серный колчедан). Блеск кубиков тускнел рядом с блеском

120

ярко-желтых брызг по черному камню. Очень красивый

камень! Выменяв камень на щепотку махорки, купец под-

робно расспросил, откуда привез его охотник.

Дальше начинается достоверная история золотой Лены.

Летом того же года в верховье реки Хомолхо, в цент-

ральной части Патомского нагорья, у подножия гольца

Высочайший появились сразу две партии золотоискателей.

Одна — под начальством золотознатца олёкминского кресть-

янина Петра Корнилова, снаряженная Трапезниковым,

другая же, руководимая тобольским мещанином Николаем

Окуловским, представляла интересы действительного ста-

тского советника Косьмы Григорьевича Репнинского.

19 сентября 1846 года олёкминское полицейское управ-

ление зарегистрировало заявку Трапезникова и Репнин-

ского на разработку золота речки Хомолхо, впадающей

в Жую, сливающуюся с Чарой, которая впадает в Олёкму —

приток Лены. Возникли первые в ленском бассейне прии-

ски Спасский и Вознесенский. Староста жуюганского рода

эвенков Афанасий Якомин получил за каждый прииск по

двадцать пять рублей серебром и официально уступил зо-

лотопромышленникам «государственные пустопорожние зем-

ли», которые входили в район кочевья его рода.

Нет, не были эти земли пустопорожними! Вскоре только

одно ленское золотопромышленное предприятие стало одним

из крупных в мире по добыче золота. За сто лет эксплу-

атации Лена дала четверть всей добычи золота в России.

Именно здесь впервые построена гидравлика для его разра-

ботки в 1889 году. Сейчас гидравлическая разработка рос-

сыпей применяется широко во всем мире, а та первая,

изобретенная русским инженером М. А. Шостак, работает

до сих пор в районе Хомолхо — на прииске Кропот-

кинском. Именно на золотой Лене построена первая в

России электрическая железная дорога и высоковольтная

электростанция. Именно здесь в 1858 году изобретены лен-

точный транспортер — «песковоз Лопатина», машина для

вскрытия торфов, оригинальный водоподъем, шлюзовая

промывная машина Кулибина, наклонные шахты и многое

другое, что введено в золотую промышленность всего мира.

Богатое содержание золота в соединении с русской сметкой

сделали знаменитой золотую Лену.

Но какие страсти и голодные смерти, разврат и обогаще-

ние, жульничество и убийства бушевали там до революции?

Каких людей погубил, каких обогатил коварный металл,

сейчас уже не восстановить полностью в памяти людей.

121

Шишковская «Угрюм-река» это лишь полстранички бур-

ной истории Витима, Бодайбо и прииска Апрельского. Но

Угрюм-рекой можно назвать не только Витим, а любую

реку Патомского нагорья...

В этом рассказе повествуется предпоследняя строчка

истории Хомолхо — пробабушки золотой Лены.

Наша Жуинская экспедиция треста «Золоторазведка»

получила задание с помощью новых достижений геоморфо-

логической науки найти золото там, где оно не найдено

с помощью интуиции старателей-практиков, дореволюцион-

ных горных инженеров и концессионеров «Ленаголдфилдз»,

и возродить покинутую Дальнюю Тайгу.

Итак, где найти людей на нелегкие горные работы по

разведке россыпи, погребенной в мерзлой земле и замаски-

рованной заболоченной наклонной равниной «увала»?

К моему удивлению долго искать не пришлось. Золото,

как болтливая женщина, не в состоянии сохранить тайну

своего месторождения, если оно открылось хоть одному.

У нас не было ни радиостанций, ни телефонов, и все же весть

о перспективной террасе разлетелась со скоростью света

и привлекла к нам бывалых, опытных и даже чересчур пред-

приимчивых рабочих. Не скажу, чтобы сложившийся кол-

лектив очень радовал меня. Но что делать — других людей

не было, а задание выполнять нужно.

Первым пришел Алешка Соловьев. Он немногим старше

меня, но в жизненном опыте имел несомненное преимущест-

во. От локтя до мизинца его левой руки тянулся шрам.

На мой вопрос, как он получил такую отметину, последо-

вал скромный, вполне самокритичный, без тени бахвальства

ответ:

— За нетерпеливость. Посадили на всю пятилетку, а я

и половины не вытерпел — бежал.

— Как попал в лагерь?

— На домушничестве застукали. Начал-то шарашить

с карманов в голодные годы под Москвой. Надо было как-то

кормиться. Потом постепенно до Ростова дошел. Там уже

высший класс превзошел. Оттуда аж до Сибири довезли.

А у меня мама под Москвой. Сколько лет не видел — скучаю.

Теперь намертво завязал — вот домой бы вернуться!

Мне импонировала такая откровенность. Соловьев стал

заведовать всем нашим имуществом и продовольствием,

одновременно выполняя обязанности поискового рабочего.