Осторожно - пума!

бульвар. Кроме четырех фонарей, мерцавших по углам,

площадь освещалась окнами двух домов. Один из них был

обкомом партии, а другой магазином. Кроме того, на площади

стояла трибуна. Ага, это Красная площадь Якутска, сооб-

разил я.

Отчаянно мерзли нос и щеки. Давным-давно они были

отморожены на Кавказе в августе при подъеме на Эльбрус,

когда после двухсуточной отлежки на «Приюте Одиннадца-

ти» в неимоверной силы пургу мы карабкались на вершину.

С тех пор они постоянно мерзнут. Но кроме них начали те-

рять чувствительность пальцы на всех четырех конечностях.

Становилось обидно. В самом деле, здесь же не Огоджа и

нелепо замерзнуть человеку среди столичного города авто-

номной республики. Вдруг отворилась дверь и, сильно хлоп-

нув, видимо под действием сильнейшей пружины, пропу-

стила на ступеньки крыльца женщину. Это уже удача!

— Аммосова? Впервые...— начался уже привычный

ответ.

Нет, позвольте. У женщины возникли отдаленные воспо-

минания. Постояв несколько секунд, она радостно восклик-

нула:

— Да ведь это бывшая Пионерская! Ее в октябре пере-

именовали. Мы же на ней стоим.

Улица выходила на площадь перпендикулярно Октябрь-

ской. В поисках дома номер двадцать я шел, уже не чув-

ствуя ни рук, ни ног. В щели закрытых ставен пробивались

полоски света. Высокие бревенчатые заборы и массивные во-

рота не имели щелей. Из-за них иногда слышалось угрожа-

ющее рычание волкодавов. Поднимаясь на носки и обнимая

столбы ворот, я выяснял номера домов. Наконец вот он —

149

двадцатый. Ворота такие же, с затейливой резьбой, только

забор не бревенчатый, а дощатый.

Прежде чем открыть ворота, я постарался укрепить в

правой руке тубус на случай схватки со сторожевыми жи-

вотными. Калитка открылась без усилий. На ее скрип ни-

какого проявления жизни не последовало. Постучал в дверь.

Никакого ответа. Попробовал открыть. Открылась. В глаза

бросилась ярко освещенная комната, видимая через кухон-

ную дверь. В комнате, стоя на коленях на стуле и опершись

локтями о стол, женщина читала газету. Это была жена Ки-

рилла, которую раньше мне не приходилось видеть. Видение

длилось ту небольшую долю секунды, пока клубы ворвавше-

гося вместе со мной пара не окутали большую часть кухни.

Переступив высоченный порог — их в Якутии делают при-

близительно в полметра высотой для сохранения тепла,— я не

ощутил пола. Первое впечатление было такое, что кухня не

имела пола вообще. На самом же деле по прихоти процессов,

развивающихся в вечномерзлых грунтах, стену с дверью

несколько приподняло и перекосило пол по направлению к

середине кухни. Вместо половика хозяева положили к две-

ри клеенку, отслужившую свою службу на столе. Обле-

денелая галоша, не встретив никакого трения на скользкой

клеенке, покатила ногу вперед, как по ледяной горке. Вто-

рая нога рванулась за первой вдогонку. В то же время тя-

желая дверь на наклоненной мерзлотой притолоке сильно

хлопнула по спине. Телу было окончательно придано энер-

гичное поступательное движение помимо воли его обла-

дателя, и оно въехало в помещение ногами вперед почти в

горизонтальном положении. Чемоданчик отлетел в одну, ту-

бус в другую сторону, ноги, достигнув высокой поленницы

дров у печки, развалили их. Грохот получился достаточно

внушительный, а главное полифонический и устрашаю-

щий. Каждое полено стучало сообразно своему объему.

Тубус катился по наклонной плоскости пола, издавая же-

лезное бренчание. Чемоданчик стукнул ведро с уже почти

растаявшим льдом. Зимой в Якутске вместо воды развозят

с Лены лед на мохнатых лошадках зимоустойчивой якутской

породы. Кроме всего гремящего мое тело, видимо, тоже

издало какой-то звук при падении, что сопровождалось

громким восклицанием: «Черт бы ее побрал!» Мне впервые

приходилось проникать в дом столь оригинальным способом,

и необычность ситуации требовала словесного выражения,

хотя оно и было бессмысленным.

Дверь захлопнулась, прикрыв доступ холодного воздуха

150

в теплое помещение. Прекратилась конденсация паров, и в

еще стелящихся по полу его остатках возникла женщина.

На лице ее был написан ужас. Кухня явно рушилась по

неизвестным причинам. Лишиться крова на ночь глядя в

столь суровый мороз, конечно, малоприятно. И кто не испу-

гается этого? Естественно, она бросилась на спасение своего

имущества. Щелкнул выключатель, и перед ней открылась

картина, как неизвестный ей мужчина отбивался от нава-

лившихся на него дров. Тут же на помощь подоспел ее муж,

вскочивший с постели. Несмотря на свое нелепое положение,

мое зрение отмечало малейшие нюансы обстановки. Лицо

Кирилла не отразило даже удивления. Совершенно спокой-

но, ровным, приветливым голосом он проговорил: «Разде-

вайтесь, Юрий Павлович», как будто я только что вышел и

вот вернулся обратно, хотя и не совсем удачно.

— Да ладно, пусть их валяются,— добавила его супру-

га, пресекая мою попытку сконцентрировать разбросанные

в разные направления дрова.— Вешайте пальто сюда.

Однако раздеться было не так просто. Окоченевшие паль-

цы не ощущали пуговиц. Галоши как будто припаялись к

туфлям. Пока я стаскивал галоши, шапку и пальто, объеди-

няя разобщенные предметы моего багажа, прошло не более