Осторожно — пума!

До торжеств трехсотдвадцатипятилетнего юбилея вхождения Якутии в состав России Якутск еще не располагал большими ассигнованиями на строительство и благоустройство, которые сейчас позволили ему приукраситься неузнаваемо: асфальтировать улицы, построить современного типа аэропорт, застроить трехэтажными каменными домами не только проспект Ленина, но и многие другие улицы. Поэтому, если не считать дощатых тротуаров, в то время столица автономной республики не имела мощеных улиц. Вечномерзлые грунты, оттаивая под сплошными фундаментами, вспучивались, и стены домов накренялись, нарушая горизонтальность полов и строгую прямолинейность улиц. Только башня от древнего города, построенного землепроходцами более трехсот лет назад, стояла не накреняясь, потому что не имела фундамента.

Сейчас турбовинтовые лайнеры доносят нас от Москвы до Якутска за семь-восемь часов с одной остановкой, тогда же винтовые самолеты между Москвой и Якутском летали с восемью остановками и каждый радиационный туман останавливал их не только на ночь, но и на сутки.

Мне повезло. Не прошло и двух суток, как ИЛ-14, поднявшись с Быковского аэродрома столицы, подрулил к небольшому деревянному строению якутского аэропорта. Известно, что в любой из наших столиц номер в гостинице получить трудно. Поэтому я и не пытался искать гостиницу, которая, как выяснилось позже, была единственной и не слишком вместительной. В моей записной книжке имелся адрес Кирилла Космачева, который после окончания аспирантуры в Московском университете решил приложить свои научные силы на окраинах нашей Родины и обосновался в Якутске на улице Аммосова. О своем появлении я Кириллу не сообщил, а он, естественно, даже не мог представить, что мало знакомый ему человек, занимавшийся до сих пор Дальним Востоком, вдруг окажется в Якутске да еще в зимнее время.

Степенно сойдя с борта самолета, я как-то не обратил внимания на поспешность всех остальных пассажиров. Через так называемый зал ожидания аэропорта, отталкивая друг друга чемоданами, как будто за ними по пятам шел вал цунами, бежали пассажиры. Они задыхались под тяжестью ноши, совершенно не обращали внимания на чины, на пол и возраст, глаза их были устремлены только в одну точку, вперед — на дверь зала ожидания. Все стремились как можно скорее выскочить на припортовую площадь. Я вежливо уступал путь всем и через несколько мгновений остался один посреди зала.

Выигравшие бег пассажиры моментально переполнили те полтора такси, которые скучали в ожидании самолета. Остальные ринулись к автобусу типа «голубая антилопа» и взяли его приступом задолго до того, как я подошел к нему. Площадь мгновенно опустела. На автобусной остановке кроме меня остались две пожилые женщины. Висеть же на подножке было невозможно, так как мороз в сорок восемь градусов сковывал неподвижный воздух.

Чтобы скрасить разочарование женщин, я начал разговор:

— А скоро ли будет второй автобус?

— Автобусы ходят через сорок минут.

— А где улица Аммосова?

— Впервые слышим. Это надо в центре спрашивать. Здесь такой нет.

— А далеко ли до центра?

— Километров восемь.

Шел девятый час декабрьского вечера. Только что вышедшая из-за взлетной полосы полная луна тускло освещала пустынную улицу, легко соперничая с парой еще более тусклых электрофонарей, торчащих по краям площади. Пока я проделал сто пятьдесят метров от аэровокзальных дверей до остановки автобуса, мороз проник в перчатки, а галоши стали стучать по обледенелой земле, как деревянные. Хорошо, что вопреки отходящей моде носить галоши я все же догадался утеплить ими ноги в туфлях. Зимой в Якутске все от мала до велика носят валенки, унты или в крайнем случае бурки. Человек в туфлях на улице города здесь крайняя редкость — это наверняка не знающий здешнего климата командированный с запада. Дольше нескольких минут якутские морозцы ботинок не терпят. Преодолевать пешком восемь километров, так же как и стоять сорок минут на таком морозе, было бессмысленно. Не пожелав стать ледяной статуей, я отправился в зал ожидания и занял наблюдательный пост возле окна. Отсюда видны прямая улица, упирающаяся в аэропорт, автобусная остановка в круге электрического света и мой чемоданчик, который был оставлен в качестве заявки на автоочередь. Несомненно, что оставлять неодушевленный предмет в очереди была крайняя наивность москвича. В Сибири сама природа требует от людей предприимчивости, и здесь очереди для посадки в автобусы не соблюдают.

Как только в начале улицы появились фары автобуса, в пятне света автобусной остановки начали возникать фигуры, жаждущие автоперевозки. Просто поразительно, откуда они появлялись? Преодолев в стремительном броске площадь, я еле успел спасти свое имущество из-под танцующих ног. Их было не менее сотни. Мне с большим трудом удалось втиснуться в автобус. Салон автобуса был низеньким и тесным. От пола до потолка, включая спинки кресел, его внутренность представляла собой ледяную броню, задрапированную довольно красиво блестящим инеем.