Осторожно, треножник!

Pan, pani (букв. «господин», «госпожа») – польские местоимения вежливого 2-го л. ед. ч., согласующиеся с глаголами в 3-м л. ед. ч.

130

Вот стихотворение Агнешки Осецкой (Agnieszka Osiecka), написанное иным размером, нежели 4-ст. ямб Окуджавы, – семистопником с мужскими окончаниями, примерно соответствующим русскому 4-ст. хорею.

Czy musimy być na ty,

nie najlepszy jest to plan.

Zobacz, jak to ładnie brzmi:

stare słowa – pani, pan.

Nie mówiłeś do mnie «ty»

gdy przybiegłeś kiedyś sam

i gdy ja szepnęłam ci —

«Proszę zostać, zmoknie pan.»

Mówię – zostaw, mówię – przynieś,

mówię – wpadnij dziś po kinie —

Czy nie ładniej było dawniej

mówić – «Kiedy znów pan wpadnie?»

Nie musimy być na ty

tak jak drzewem nie jest ptak,

drzewo pyta – «Czy pan śpi?» —

a ptak na to – nie – lub – tak…

Mój telefon milczy, milczy,

nie masz czasu ani, ani,

czyby było tak najmilszy,

gdybyś mówił do mnie – pani?

Czy musimy być na ty?

Nie najlepszy był to plan.

Proponuję, by przez łzy

znów powtórzyć: «pani», «pan»…

131

Разумеется, ко множеству звезд поэты всегда обращались на вы, ср. например, «Ночные мысли. Из Гёте» Тютчева (1829):

Вы мне жалки, звезды-горемыки!

Так прекрасны, так светло горите,

Мореходцу светите охотно,

Без возмездья от богов и смертных!

Вы не знаете любви – и ввек не знали!

Неудержно вас уводят Оры

Сквозь ночную беспредельность неба

О! какой вы путь уже свершили

С той поры, как я в объятьях милой

Вас и полночь сладко забываю!

Вряд ли Хлебников имел в виду переход на ты и в таких ситуациях; во всяком случае, подобных неологических попыток в его текстах нет.

132

С точки зрения актуального членения предложения мы тут является тем известным, о чем идет речь (темой), а не тем новым, что в этой речи утверждается (ремой).

133

Некоторая двусмысленность слышится уже в натужной формуле Мы не рабы, рабы не мы – из первой советской азбуки «Долой неграмотность: Букварь для взрослых» (1919; сост. А. Я. Шнеер).

134

Впервые опубликовано в 1920 г.; см. Велимир Хлебников. Творения / Комм. В. П. Григорьева и А. Е. Парниса. М.: Советский писатель, 1986. С. 609, 707.

135

Евгений Замятин . Мы. New York: Inter-Language Literary Associates, 1973. С. 5–6, 200.

136

Там же, с. 64.

137

Там же, с. 54.

138

Об этих интертекстуальных коннотациях записей 13 и 11 см. Robert Russell. Zamiatin’s “We”. London: Bristol Critical Press, 2000. P. 73, 69.

139

Айн Рэнд . Гимн / Пер. с англ. Д. В. Костыгина. Предисл. Сергея Бернадского // Серия: Опыты в стихах и прозе. Urbi: Литературный альманах / Издается Владимиром Садовским под ред. Кирилла Кобрина и Алексея Пурина. Вып. 14. СПб.: АО Журнал «Звезда», 1997. О связи книги Рэнд с замятинской существует обширная литература; о соотношении их местоименных режимов см., например: Zina Gimpelevich , ‘We’ and ‘I’ in Zamyatin\'s « We » and Rand\'s «Anthem» // Germano-Slavica 10 (1997), 1: 13–23.

140

Ай-ай-ай! Переводчик допустил в текст формы 2 л. ед. ч. твоих, твое, твоих , хотя в оригинале, благодаря двусмысленности английских you и your , все в порядке – мн. ч. соблюдено:

«"There is evil in your bones, Equality 7-2521, for your body has grown beyond the bodies of your brothers, but we cannot change our bones nor our body”».

141

В переводе здесь слышится отголосок тютчевского Все во мне и я во всем , несколько искажающий смысл оригинала: «We are one in all and all in one», то есть, буквально: «Мы едины [букв. один] во всех и все в одном», что близко к формуле «Один за всех и все за одного».

142

«Today, the Golden One stopped suddenly and said: " We love you ." But they frowned and shook their head and looked at us helplessly. «No,» they whispered, "that is not what we wished to say." They were silent, then they spoke slowly, and their words were halting, like the words of a child learning to speak for the first time: " We are one… alone… and only … and we love you who are one… alone … and only ."