Осторожно, волшебное!

Познакомились они, как ни странно, в парке на танцверанде.

Никита пришел сюда, потому что один парень обещал ему принести запчасти для магнитофона, а также хорошие записи Эдит Пиаф. Парень, знакомство с которым было уличным, оказался ненадежным, он обманул, подвел. Никита ждал его больше часа, но так и не дождался. От нечего делать потанцевал несколько раз с одной девочкой, которая была одета менее крикливо, чем другие, и не курила. Он презирал танцы и, сказать по правде, имел о них самое смутное представление, ни одного толком не знал, но, если уж случалось танцевать, смело обхватывал свою даму за талию и выделывал ногами нечто усредненно фокстротное, однообразное, годное на все случаи жизни. И ничего, сходило.

Вадик, наоборот, в тот вечер не танцевал ни разу, угрюмо подпирал стенку. Это была, надо признаться, его постоянная позиция на танцверанде. А между тем он прошел специаль ный курс современных бальных танцев, заплатив за него свои- ми кровными денежками, считался одним из самых старатель, ных учеников, тщательно записывал в тетрадку: «Основные движения польки - полушаг, легкий прыжок с поворотом...» Да, кое-какие навыки ему дали, но они, надо сказать, мало помогали, все равно не хватало смелости, уверенности в себе, А есть ли на свете такие курсы, где можно это приобрести?

Так и вышло, что они оказались рядом у перил, Никита и Вадик. Закурили от одной спички. С этой спички, с малень. кого языка пламени, подрагивающего на ветру, заслоненного заботливо ладонью, собственно, и началось их знакомство. Разговорились, обсудили последний шпионский фильм и сошлись в оценке: концы с концами не сходятся. Потом еще раз случайно столкнулись в толпе, выяснилось, что у Никиты есть книжка братьев Стругацких, как раз та, которую Ва. дику очень хотелось бы прочесть. Вадик записал Никитин адрес, договорились, что он заедет.

Около десяти Никита, позевывая, разыскал Вадика:

- Давай пошли. Смоемся вместе, а? Понимаешь, эта Тамара, ну, в клетчатом, которую я натанцовывал... ничего девочка, но она, оказывается, загородная. Неудобно, придется провожать, пускай только до вокзала, но все равно мне не с руки. Если б она жила где-нибудь на моей трассе... Я всегда в середине вечера спрашиваю, где живет, это дело серьезное.

Они пробирались прямиком через кусты сирени к воротам парка. Вадик был несколько ошарашен таким чисто утилитарным подходом своего нового знакомого.

- Ну, как же ты так? А если... если настоящее чувство? Или просто очень понравится?

Никита засмеялся:

- Да понимаешь, вроде ничего, нравится... А потом как узнаю, что далеко живет, так сразу разонравится. И глаза не те, и разговор...

Стал объяснять уже серьезно. Он вечерник. Днем завод, тоже интересно, тоже хочется не ронять марку. Рано вставать. Голова должна быть ясной. Нет, тратить вот так за здорово живешь час-полтора на провожание - это ему не по карману. Не может он себе позволить такую роскошь. Исключено.

Ворота парка они давно уже миновали. Вадик шагал рядом с Никитой по тротуару, руки в карманах, насвистывая сквозь свои передние металлические зубы, редко поставлен- ные, с просветом.

- Ты прости... я тебя, конечно, мало знаю,- он покосился снизу вверх на Никиту. - Но то, что ты говоришь... Это ведь расчет! Самый обыкновенный голый расчет.

Никита не согласился. Нет, он не расчетлив. Другие не прочь в примаки, а он вот не пойдет за какой-нибудь папиной дочкой в обеспеченную семью, да ни за что, ему этого не надо. Сам. Своими руками. Только себе обязан. У него в этом смысле все обдумано, решено, он считает...

- Но это тоже расчетливо,- тихо, грустно сказал Вадик,- Только получается расчетливость наоборот. Замечательная девушка... может, как раз твоя судьба, твое счастье. А ты откажешься из принципа.

- Как ты сказал? Расчетливость наоборот? Занятно,- одобрил Никита. - Ты вообще занятный парень. Мне с тобой хорошо разговаривается... Ну, во всяком случае эта клетчатая Тамара типичное не то. Обыкновенная глупенькая квочка, примитив. И потом - ты разве не заметил? - там есть ребята из ее поселка, и все почти под мухой, ходят, задираются. Правда, она сказала, что знать их не хочет, но они-то кружат, как волки, готовы чужаку горло перегрызть, да и друг другу... Устроят запросто свалку. А драться, по-моему, глупо, я терпеть этого не могу. Дичь, варварство. Еще порежут бритвой, изуродуют. Одному у нас во дворе ухо отрезали...- его передернуло, пробежала дрожь отвращения,- Вот ходи потом такой... Совсем сопляки эти мальчишки из поселка, а пили в углу чистый спирт, и не закусывая. Нет цели, нет смысла существования, не жаль ни своего времени, ни своей жизни, так где им чужую ценить, жалеть? Дурачье, опасное дурачье. И было бы из-за кого! Случайная смазливая мордашка. Расходы неадекватны приходу. Нет, надо уметь быть благоразумным и вовремя смотать удочки.

- А если ее обидят? - спросил Вадик с затаенным вздохом,- Такая тоненькая, нежная...