Осторожно, волшебное!

В роще похоронены бойцы, погибшие при освобождении города в сорок втором году. Ребятишки плетут венки из полевых цветов, кладут на могилы. Зимой, мне рассказывали, делают венки, гирлянды из еловых лап.

И вот эту рощу кто-то задумал вырубить. «Нельзя такое допускать, это все равно что убийство,- пишет Савчук.- Газета должна помочь! Мы им дубы на погибель не выдадим, всей школой заслоном встанем, за руки схватимся...»

«ТЕБЕ НЕТ ДЕЛА ДО ДУБОВ ПОМНИ». Вот что у нее в конце концов получилось. Вот что стояло на листе бумаги.

- Глупости,- сказала я, пожав плечами.- Пожалуйста, без указаний.

И подумала: а можно ли с ней разговаривать? Слышит ли она меня?

Дернулся вправо-влево рычаг перевода на новую строку. И машинка - уже с абзаца - в быстром темпе, твердо и решительно напечатала:

«ХУЖЕ БУДЕТ СМОТРИ ПОЖАЛЕЕШЬ».

- Угрожать не позволю! - крикнула я в самую пасть машинки.- Не допу...

Хлоп! Это машинка больно ударила меня по носу двумя поднявшимися вверх, сцепившимися между собой литерными рычагами.

Рычаги распались. Она начала (снова с красной строки):

«НЕ ВЗДУМАЙ ЕЗДИТЬ ВТОРОЙ РАЗ».

Оборот речи ей, как видно, не понравился, слова исчезли с листа бумаги. Настучала по-другому:

«НЕ СМЕЙ ЕЗДИТЬ ОПЯТЬ В БЕРЕНДЕЕВ, А ТО...»

Послышались шаги, она заторопилась, озлилась, неуклюже ощетинилась - рычаги почти все встали дыбом, сцепились шатром, точно ружья в пирамиде,- ей все никак не удавалось закончить фразу. Мешала собственная злость.

В этот момент открылась дверь и вошла Анастасия, придерживая подбородком стопу бумаги. Она хотела всплеснуть руками, но не смогла это сделать по техническим причинам.- Ну вот! - Ее губы оскорбленно поджались,- Конечно, я так и знала.- Она выложила свой груз на стол.- Вчера Боб, сегодня...

Я посмотрела на листок бумаги, торчащий из машинки: он был чист. Все строки исчезли.

- И клей мой трогали,- сказала проницательная Анастасия,- Прямо хоть не выходи из комнаты. Криво вставлено...- Она вытащила из машинки листы с копиркой. Я их быстренько подобрала и припрятала,- Несчастная, беззащитная моя машиночка. Вечно тебя хватают, портят.

Вот так несчастная... Беззащитная!

В коридоре я наскоро осмотрела листы. Ничего. Чисто, пусто и на одном и на другом.

Но над копиркой они забыли поколдовать. Упустили из виду. Копирка их выдавала. На ней были пробиты три строчки. Мне бросилось в глаза: «ЕЖУХ». Звучит странновато, да? Но можно было догадаться, что это «ХУЖЕ», только наоборот.

Я быстро побежала в свой кабинет, узкий, как пенал, однооконный. Заперла дверь. Достала пудреницу и, торопясь, рассыпая пудру, постаралась сделать так, чтобы в маленьком зеркальце видна была копирка, пронизанная солнцем, отразились выбитые на ней буквы.

Никаких строчек, хотя я в коридоре их ясно видела. Никакого «ЕЖУХ» или «ХУЖЕ».

Через весь лист копирки шло напечатанное наискось с большой разрядкой одно слово:

«ЗАПРЕЩАЕМ».

Как понимать всю эту историю? «А ТО...» Интересно, что за этим могло следовать?

А в Берендеев я, конечно, поеду, если потребуется.

2

Добрый волшебник Иванов быстро летел куда-то по своим делам, обмотав бороду вокруг талии и мелькая в воздухе розово-желтыми пятками (он не любил обуви, поскольку страдал мозолями и ломотой в косточках), как вдруг заметил Духа-Тсхнаря, который с рассеянным видом глазел на вертолет, зацепившись одной рукой за водосточную трубу где-то между четвертым и пятым этажами углового дома.

Угловой дом (в нем размещалось студенческое общежитие), хотя и изрядно обшарпанный, был богато и безвкусно разукрашен - глазурованный кирпич и разнобокие окна, головы дев и головы лошадей, декоративные вмятины и столь же бессмысленные выступы. Было даже округлое мозаичное панно на фасаде: выцветший бурый Гамлет сидел на скале, а сзади маячило туманное белесоватое пятно, неопределеннозагадочное, которое мир духов постановил рассматривать как тень отца Гамлета. По мнению духов данного микрорайона, частенько шмыгавших мимо и хорошо изучивших панно, призрак был изображен без всякого знания предмета, неправдиво, антиреалистически.

Иванов снизился и помахал Духу-Технарю рукой:

- Эй, ты мне нужен, старина. Фермомпикс!

Дух-Технарь встряхнулся и, медленно пошевелив мозгами, сказал:

- Фермомпикс,-Прошло еще некоторое время, он опознал Иванова и уточнил: - Фермомпикс, Иванов,- И опять уставился на вертолет,- Понимаешь, они изменили кое-что в схеме... Верхний редуктор рулевого управления теперь совсем по-другому... - Он показал на пальцах, как это по-другому (Дух-Технарь вообще частенько изъяснялся с помощью пальцев).-О, они очень толковые механики. Они...