Осторожно, волшебное!

Баба Яга говорит, что она не то внучатая племянница, не то двоюродная внучка этой древней чародейки; гордится семейными приметами (черная родинка на спине пониже правой лопатки величиной с трехкопеечную монету и маленькие раздвоенные рожки на полтора сантиметра выше лба, спрятанные под волосами). По некоторые ученые мужи из мира духов в своих трудах утверждают, что будто бы Баба Яга сама как раз и была та зловещая, зловредная Фата-Моргана, причем это было уже далеко не первое ее историческое воплощение. (Два образованных мага, членкоры Академии Духов, утверждали это особенно упорно, возвращались к этому неоднократно. С одним она рассчиталась сравнительно легко и безболезненно. Стоило ему взяться за перо, чтобы писать о Бабе Яге, как он начинал безостановочно чихать, но как чихать! Его могло просто разорвать на куски от этих громовых, ужасающих «А-а-а-пчхи!». Пришлось ему оставить тему недоработанной, переключиться. Хуже было с другим магом. Он оказался целеустремленным научным работником и почти целиком сосредоточился на изысканиях относительно возраста Бабы Яги, ограничив этим свою творческую деятельность. И тогда его начали преследовать ужасные несчастья. Он лишился языка - и не мог уже излагать вслух свои соображения. Лишился правой руки - и не мог уже писать. Стал диктовать своим детям - тогда гнусная Баба Яга лишила его чего-то крайне необходимого, и в результате его оставила жена, уведя с собой всех детей. Печальная история...)

- Зовите меня просто Фата-Моргана, да, да,- говорит Баба Яга, когда подвыпьет,- Красиво, звучно, загранично, загадочно. Меня так зовут близкие друзья. В сущности, это и есть мое подлинное имя.

И начинает хвастаться, что ее именем назван самый главный мираж, какой только бывает на земле, роскошное оптическое явление, ложное, туманное, обманное, способное кого угодно сбить с толку, погубить.

У Бабы Яги свои давние счеты, своя ожесточенная вражда с Д. В. (Добрыми Волшебниками), а особенно с Д. В. Ивановыми - отцом и сыном. Ну, старший Иванов, можно сказать, почти не у дел, живет затворником на Крайнем Севере, занимается, кажется, какими-то научными экспериментами. Другое дело - Иванов-младший. Что он ни предпримет, за что ни возьмется, все ей глубоко противно, омерзительно, все мешает жить, делать зло, распоряжаться по-своему. Затеет ли он (со своим уродливым перекошенным Технарем) наращивать и потом растапливать ледники, чтобы дать людям побольше воды,- она опасается, что этот излишек воды, эта новая дополнительная ледяная вода, хлынув мощным очистительным потоком, каким-то образом может быть использована против 3. В., их замыслов и дел, может так или иначе помочь пригасить, остудить пламенную, кипящую вулканическую злобу - ее и ее приспешников. Заинтересуется ли Иванов судьбой обыкновенного молодого москвича, изменениями, которые намечаются в его характере, станет ли оберегать эти только что проклюнувшиеся ростки, помогать им окрепнуть - она уже в бешенстве, ей мерещится, что вот. так, по одному человечку, Д. В. переберут, перешерстят всех людишек, в каждом найдут что беречь, поощрять, выращивать. Каждого в конце концов перетянут к себе, на свою сторону, В свой стан. А она, она? Останется королевой без подданных, что ли? Властительницей без власти? Ну, черта вам лысого! Комбинацию из трех пальцев видали? Не сдаваться! Не оставлять Д. В. в покое, подслушивать, вынюхивать, встревать во все и вся, мешать любому начинанию, крупному и мелкому, общему и частному, важному и вроде бы совсем незначительному...

У Бабы Яги есть сова, гадюка, а также хитрая расторопная Сорока-Воровка, первая и главная помощница во всех затеях. Стоит Бабе Яге мигнуть глазком, махнуть узорчатым платком, как Сорока-Воровка разом все поймет, обо всем догадается. Глядишь, уже слетала на край света и тащит что надобно - полный ковшик кипящей змеиной крови или инфарктной воды кувшинец о двенадцати рылец. Такое может достать, что вы и попросить бы не додумались: дырку от вчерашней баранки или тень от срубленного прошлогоднего дерева. А уж воровать какая мастерица! Если что не ладится, так у них на нее вся надежда.

Последнее время Петровых сильно приуныл, охает да вздыхает: затормозилась, видите ли, подготовка к тому дню, когда, как из ящика Пандоры, на человечество обрушатся новые неожиданные бедствия («Тс-с-с! Помолчим о том, какие именно. Никто не должен знать раньше времени»). Горько ему, что ответственные руководящие злые духи, готовя акцию, считали и просчитались, упустили самое что ни на есть нужное. А Баба Яга знай себе посмеивается:

- Моя Сорока-Воровка, да она враз... разыщет, сопрет, притащит. Ты не кисни! Я ей только намекну, подморгну... Скомандую: «Лети за море-окиян, на остров Буян... где не ступала от века нога человека...»

- Как же! Знаем! На этом паршивом острове ни черта нет, кроме гниющей дохлой рыбы,- злится Петровых,- Шиш, помноженный на пшик, дает ноль в квадрате. Авось да небось!