Осторожно, женское фэнтези!

– То-то и оно, – прокряхтел мой собеседник. – И от кровавой вашей книжки, выходит, толку нет. Потому сегодня некромантов и торопил. Думал, разглядим что. И разглядели. Стажер-то у меня и впрямь глазастый, пятно на паутине приметил. И искажению, на которое те умники пеняли, там взяться неоткуда. Не с сетью проблема была. Библиотекарь в некромантии спец, не мог не знать, что после попробуем проекцию вывести. Так что, думаю, следы он нарочно не до конца затер.

– Лидия говорила с кем-то, когда вошла в склеп, – вспомнила я. – Но убийца подошел к ней со спины, значит, она обращалась не к нему… Получается, у библиотекаря есть сообщник?

– Или опять гад чужими руками действует. Чары на убийце были. Отчего бы не тот же поводок?

– И мужчина, задушивший Лидию, – не преступник, а такая же жертва?

– Может быть. Но искать все равно будем. А тем временем попробуем библиотекаря расшевелить.

– Как?

– Вот об этом и пришел поговорить. Оно, конечно, сразу нужно было, до того как все решил, но вы уж не ругайте старика. Устроил я тут… утечку информации. Слушок пустил про книжку вашу. Ничего конкретного, народ-то не в курсе, что к чему, но слова ключевые: аномалия, фиксация событий, обращение изменений. Кто знает – тот поймет. А попутно с этим взял артефакты, воздействующие на память, – такие, знаете, для модуляции приятных снов, некоторые с ними еще задания учат, только без толку, забывается быстро. Но несколько дней наведенная память держится.

– Память о чем?

– О пропавших. Немного, но имена в разговорах начнут всплывать. Вроде как вспомнится, что были такие. Там-то жили, там-то учились. Слухи поползут.

– Милорд Райхон согласился? – не поверила я. – Это же несанкционированное воздействие на сознание…

– Экие вы слова знаете, – не дал мне закончить Крейг. – Несанкционированное! Только мне от Оливера что согласие, что запрет – все едино. Мне на подобное в другом месте санкции запрашивать нужно, – слово «санкции» он выговорил со смаком, напоминая мне, глупой студентке, что ему знакомы как заумные термины, так и законы. – Но в том месте я тоже не спросился, не обессудьте. Я сволочь эту поймать хочу, мне писульки с пояснениями строчить некогда. Тем паче с такими пояснениями, за которые меня в смирительную рубашку обрядят да в тихий дом упекут. Смекаете?

– Смекаю. Могли ведь и мне не рассказывать.

– Мог, – признал он. – Да подумал, что вы сами не прочь с этим разобраться поскорее. И в отличие от милорда нашего щепетильничать не станете.

– Думаю, если бы вы все ему объяснили, он закрыл бы глаза на вопросы законности.

– Закрыл бы, – согласился инспектор. – Но тут дело такое…

Он умолк, поглядел на меня с сомнением, но не косил, смотрел прямо, и это давало надежду на откровенность.

– Непростое это дело, мисс. И когда я говорю, что хочу его закрыть, это значит, что закрыть хочу раз и навсегда. Старик я уже, свое пожил. И хорошо пожил. А другие… Комиссию нашу возьмите. Как считаете, если попадется им библиотекарь со всеми работами по тому ритуалу, что они с ним сделают? Со знаниями его? Так уж и уничтожат? Кто? Гриффит, у которого единственный сын – калека? Пенни, которая своего и вовсе схоронила, а мужа теперь на возке из комнаты в комнату передвигает? Аделаида, в один год всех родных потерявшая и одна с дитем оставшаяся? Или Оливер, который со смерти сестры больше на каменного болвана похож, чем на живого человека? Как думаете, мисс, ни у кого соблазнов не появится?

И думать не о чем. Я сама, появись у меня шанс переписать свою судьбу, разве отказалась бы от него так легко?

– Хотите убить библиотекаря? – спросила, опуская философские рассуждения.

– Верно мыслите, мисс. И не осуждаете, гляжу.

– Не осуждаю. Но могут остаться какие-то записи.

– Найду и спалю к демонам.

– Успеете?

– Постараюсь. Пока никто не знает, что мы с вами замышляем, и мешаться не будет.

– Мы с вами? – восхитилась я его заявлением. – Ловко вы меня в соучастницы записали. А главное, не пойму, с какой стати. Не доверяете людям, которых знаете столько лет, а со мной вдруг делитесь планами?

– Тяжело одному. Надо ж хоть с кем обсудить. Да и… сон мне был. Считайте, знаменье божье. Хоть смейтесь, но я в такое верю.

Я тоже верила. А если вещие сны Крейга – привет от Мэйтина, тут уж не до смеха.

– Библиотекарь решит, что мои записи возвращают старую реальность, и возобновит попытки от меня избавиться? – уточнила я, встряхнувшись. – Спасибо, что предупредили. И не волнуйтесь, я никому ничего не скажу. Даже милорду Райхону. Кстати, что-то долго его нет.

– Так это, – Крейг повел плечами, взгляд его стал рассеянным, глаза затуманились и уставились опять в разные стороны, вернув старому магу облик неловкого простака. – Я ж Эда попросил задержать его маленько, а тот кого угодно заболтает.

– Не сомневаюсь, – вздохнула я. – А ему вы доверяете? Грину? У него есть причины для ритуала?

– Может, и нет, – ответил, подумав, полицейский. – Может, и доверяю. Но впутывать не хочу. Натура у него беспокойная. Еще влезет куда, кто нас с вами лечить будет?