Осторожно, женское фэнтези!

Будто библиотекаря нам мало, так еще мы сами пишем новую реальность. Официальную. Джереми Адамс стал жертвой взбесившегося ножа-артефакта, другой артефакт испортил защиту эльфийского корабля, и я выпала за борт, Лидия свернула себе шею, когда бродила ночью по кладбищу, а теперь Эдвард Грин отравился, экспериментируя с редкими ядами.

– Но если вы решите открыться отцу, – продолжил Оливер, – и, возможно, уехать, я это пойму. Даже одобрю, наверное.

– Значит, вы обсуждали случившееся с Грином? – сменила я одну неудобную тему на другую.

– Да. И он знает, что я сделал, вернее, пытался сделать, если вы об этом.

– Не сомневаюсь, – усмехнулась я. – Знает, обид не держит и, конечно, сказал, что на вашем месте поступил бы так же.

Вчерашний день оставил мутный осадок в душе, и я еще не разобралась, кто виновен в том, что сейчас мне так мерзко, – ректор, эльфы или же я сама.

– Доктор принял приглашение лорда Эрентвилля и будет на сегодняшнем приеме, – добавил Оливер.

«В качестве новой почетной жертвы?» – хотела съязвить я, вспомнив, что на открытии праздничной декады эта роль была моей.

– Вы обещали мне разговор с отцом, милорд.

Он вернулся к аппарату и продиктовал телефонистке номер. Дождавшись ответа, передал мне трубку и вышел из кабинета.

– Здравствуй, папа. Это я.

Забери меня отсюда, пожалуйста…

– Здравствуй, малышка. Снова дружественный народ обижаешь? Сначала корабль им сломала, теперь коня волшебного свела.

– Папа, скажи честно, эльфы достали тебя в столице, чтобы ты уговорил меня пойти на их идиотское торжество?

Он обиженно вздохнул.

– Я хотел узнать, как ты там. Теперь понимаю, что плохо. И нет, меня не эльфы достали. Лорд Эрентвилль телефонировал в частном порядке, но о приеме не заикался. Сказал, что у меня чудесная дочь, будто я сам этого не знал. Потом объявился советник министерства иностранных дел… Не бери в голову. Хочешь, буду у тебя через час?

– Зачем?

– Просто.

Это было бы здорово, но совсем не просто.

– Извини, малышка.

– За что?

– За то, что ничего не могу изменить в этом мире. Даже чудеса тут протоколируют, согласовывают и подшивают в архивные папки.

– Хочешь, чтобы я пошла на этот прием? – спросила я прямо.

– Если честно, я хочу, чтобы тебе опять было семь и ты каталась бы на моей шее, а не на единорогах. Что до приема – реши сама. Не хочешь – не ходи. Будут докучать – сообщи мне. Отобьемся как-нибудь от великой славы. Могло ведь быть и хуже.

Тон последней фразы, резко серьезный, выбивающийся из его обычной полушутливой манеры, насторожил.

– Насколько хуже?

– Я знаком с лордом Эрентвиллем, Элси. И считаю его неплохим… неплохим эльфом. К тому же он сам отец. Думаю, он искренне сожалел бы, если бы ему пришлось передавать мне твой труп. А я сожалел бы, что не могу свернуть ему шею. Хотя, может, и нашел бы способ.

– Папа…

– Ты сильно рисковала, малышка, и я хочу понять, ради чего. Вернее, ради кого. В прошлую встречу ты рассказывала…

– Это никак не связано, – прервала я его. – Мы с доктором Грином вместе изучали единорога, я тебе говорила. Потому я и догадалась, что может стать противоядием. И пошла в посольство…

– Он тебе не нужен.

– Что?

– Он тебе не нужен. Этот доктор. Потому что, прости за прямоту, он придурок, если верит в то, что ты сейчас сказала. А придурка можно найти и посолиднее, уж поверь, выбор богатейший.

– Папа, пожалуйста. Я говорила, что не стану обсуждать подобное.

– Прости, – сказал он после паузы.

– Не извиняйся. Это я должна просить прощения за то, что доставляю столько хлопот в последнее время. Постараюсь не делать больше ничего такого.

– Не ездить на единорогах? – в голосе отца снова послышалась улыбка.

– И не падать с летающих кораблей, – улыбнулась я в ответ. – И успокой иностранного советника, я пойду на прием. Там ведь будет настоящий эльфийский принц.

И не только принц. Но я запретила себе об этом думать.

Милорд Райхон сдержанно порадовался моему благоразумию, узнав, что я решила принять приглашение лорда Эрентвилля, и предложил проводить меня в общежитие. Казалось, объяснений не избежать, но никто из нас не отважился начать первым, и в итоге молчали всю дорогу. А у самого общежития нам встретился Саймон.

– Он настоящий, – сказал Оливер, когда я с силой вцепилась в его руку. – И не виноват, что преступник использовал его личину.

– Знаю, – пробормотала я пристыженно.

– Думаю, мистер Вульф хотел бы поговорить с вами. Увидимся вечером, Элизабет.

С этими словами он исчез, а я, глубоко вдохнув и приказав себе не дрожать, направилась к Саймону.

– Можете меня ударить, – разрешил он.

– Обязательно, – пообещала я. – Завтра, на тренировке.

– Вы придете? – радость смешалась с недоверием.

– Если вы не отмените занятий.

Я по-прежнему считала Саймона другом, но, видимо, понадобится немало времени, чтобы он перестал ассоциироваться с событиями вчерашнего дня. И он чувствовал мое отношение. Разговор не затянулся, но оставил горькое послевкусие.