Осторожно, женское фэнтези!

– С протокола совещания, – ректор положил передо мной лист с машинописным текстом, но тут же накрыл его ладонью. – Насчет клуба… Возможно, это вас успокоит: я просил инспектора действовать по возможности деликатно и не раскрывать участников друг перед другом. Их пригласят в отдельные комнаты, опросят и отпустят. Никого не заставят снимать маску при всех.

– Некоторые уже сняли их, как только появилась полиция.

– Разве «Огненный Череп» не учит магов сдержанности и самоконтролю? Считайте, что открывшие раньше времени лица провалили испытание на верность традициям общества.

Я не продолжала эту тему. Даже если большинство членов клуба остались в масках, вряд ли завтра они соберутся как ни в чем не бывало.

– Вы были там с начала вечера?

– Был, – не спорил ректор. – Собирался посмотреть ваш бой.

– Но прервали его.

– Вы проигрывали.

– Что? Вы… – Я задохнулась от стыда и обиды: он считал, что спас меня от позорного поражения? – Мы дрались на равных! Я могла победить!

– Кошка играла с вами, со стороны это было хорошо заметно. Когда я подал сигнал полиции, игра ей уже наскучила.

Я со злостью воткнула перо в чернильницу и выдернула, посадив на бумаги россыпь мелких клякс.

– Позволили бы мне проиграть, если не верили в мою победу!

– Неважно, во что я верил, – тон ректора стал ледяным. – Вы были нужны мне здесь, за этим столом, а не в лечебнице, стонущая от синяков и ушибов.

Сногсшибательная честность! Я взяла протокол и принялась переписывать слово за словом. Надо же оправдывать ожидания!

– Хотите кофе? – примирительно спросил Оливер через несколько минут.

– Хочу, – буркнула я. – И шоколадное пирожное.

Я осознавала, что подобные требования – невероятная наглость, но решила, что как уникальная копировальная машина имею право на элитное техобслуживание.

– Пирожных нет, – судя по улыбке, ректора мой тон не задел, а позабавил. – Есть просто шоколад. Будете?

– Буду, – вздохнула я.

Странно все-таки сбываются мечты. Вот уже Оливер Райхон лично варит мне кофе с кардамоном и корицей, а после услужливо подносит чашку и блюдце с неровными кусочками колотого шоколада, а меня это отчего-то не радует…

– «Создать экспертную комиссию из числа сотрудников академии», – зачитала я выдержку из решения министерского совещания. – Значит, к нам не пришлют никого со стороны?

– Кого они могут прислать? – поморщился Оливер. – Мы в Королевской академии. Лучшие специалисты по всевозможным проклятиям, темным чарам и ритуалам – здесь, у нас. А лорд-министр не спешит демонстрировать сомнения в моей компетентности. Проблема не в этом.

– А в чем?

Он молчал так долго, что я уже решила, что он не ответит. Но ошиблась.

– Я не знаю, кому могу доверять. Не знаю, что настоящее, а что появилось по чьей-то воле. Инспектор Крейг – опытный сыщик, честный и беспристрастный. Я знал его еще в те годы, когда был студентом… И тут же думаю: а знал ли? Реальность изменилась, и в той, прежней, быть может, не было никакого инспектора. Или же он был пьяницей и взяточником. Опустившимся опиоманом, чудом заполучившим описание древнего обряда и решившим изменить судьбу… Затем начинаю размышлять, что сам инспектор может думать обо мне. «Это же Райхон, – думает он. – Тот самый Олли Райхон, что на первом курсе частенько ночевал в участке, а на втором устроил поджог. Его не вышибли из академии только потому, что его отец был на короткой ноге со старым ректором. И вот он сам – ректор. Стал им всего в тридцать шесть. Как, если не с помощью обряда, стершего из жизни несколько человек?»…

– Он так не считает, – сказала я. – Уверена. А что вы подожгли?

– Что? – он не сразу понял, что, рассуждая, сболтнул лишнее, и на миг стушевался. – Вы не о том думаете, Элизабет.

– Просто я всегда считала, что вы были отличником во время учебы.

– Я был отличником. Но успеваемость и дисциплина – разные вещи. Вы должны это понимать.

Один-один.

Я с удовольствием продолжила бы разговор о юных годах милорда Райхона, если бы этот самый милорд не напомнил, зачем я здесь. Незапланированный сеанс откровенности закончился, пора браться за перо.

Я почти управилась, когда раздался телефонный звонок. Оливер снял трубку и долго слушал кого-то, изредка бросая в ответ короткие «да», «нет» и «понятно».

– Это инспектор, – сказал он мне, завершив разговор. – Полиция закончила опрашивать людей в клубе.

– Что-нибудь узнали?

– О Складовике – нет. Установили предположительно, под каким прозвищем он выступал: сопоставили с тем, кто из бойцов не появлялся с ноября. Выяснили, кто был его соперником в последнем поединке. Но поговорить с этим человеком не смогли.

– Его не было в клубе? Ну, не все же ходят туда каждый день…

– Он был в клубе, – прервал меня Оливер. – Я сам его там видел. Рядом с вами.

Не уверена, что мне удалось достоверно изобразить недоумение, но я старалась.