Осторожно, женское фэнтези!

Я выбралась из кровати и, не зажигая света, достала из шкафа белье и первое подвернувшееся под руку платье. Оделась и вышла из комнаты в пустой коридор. Спустилась в подвал и нашла прачечную, которую опознала по характерной влажности и запаху мыла и щелока. Мысленно поставила галочку напротив первого пункта плана. Следующим пунктом было не навернуться впотьмах, ища дверь в коммуникационный тоннель. Элси воспользовалась бы заклинанием ночного зрения, но у меня ее способностей не было. Как, впрочем, и у местной обслуги, и, пошарив по столам и полкам, я нашла керосиновую лампу и спички. Еще одна галочка.

И еще одна – дверь в углу. К моей огромной радости, открытая.

По холодному тоннелю я добралась до водонапорной башни. Ведущая на улицу дверь была закрыта снаружи, но единственное окно открывалось изнутри. Через него я и выбралась, шепотом ругая себя за то, что напялила платье, когда можно было одеться так же, как в клуб.

На путь до коттеджного поселка у меня ушло не меньше часа и еще четверть часа, чтобы найти нужный дом. Я знала, что мисс Милс с сыном жили неподалеку от Камиллы Сол-Дариен, однако они были отнюдь не единственными ее соседями. Пришлось побродить, вчитываясь в скудном свете затянутой облаками луны в имена на почтовых ящиках. Но мало было найти дом. Даже живи Саймон один, я опасалась бы звонить в дверь: вдруг в доме ночует прислуга? Учитывая же присутствие мисс Милс, делать это нельзя было категорически.

Я обошла вокруг коттеджа, надеясь найти какую-нибудь подсказку. Идеальным вариантом была бы надпись рядом с одним из окон: «Комната Саймона» и стрелочка, чтобы наверняка…

«Комната Саймона».

Я остановилась и протерла глаза. Сделанная углем надпись со стены не исчезла. Правда, вместо стрелочки были нарисованы череп и кости, а приписка внизу гласила: «Некромантам и Гарри Суону вход строго запрещен!»

Обожаю мальчишек!

От умиления расплывшись в улыбке, я тихонько постучала в окно, а когда за стеклом показалась заспанная физиономия Саймона, помахала рукой. Стоило заявиться сюда только за тем, чтобы увидеть его глаза.

– Элизабет? Что вы тут делаете?

К тому времени, как он открыл окно, я уже не улыбалась.

– Нужно поговорить. Можно войти?

– Полагаете, это… э-э… удобно?

– Не очень, – вздохнула я, думая о чертовом платье.

Сообразив, что из-за ерунды я не пришла бы, боевик подал руку и помог мне забраться в комнату. Закрыл окно и без спичек зажег свечи в массивном бронзовом подсвечнике в виде головы демона. Свечи, естественно, символизировали рога.

– Подождете несколько минут? – попросил сконфуженно. – Я… надену что-нибудь приличное.

Фланелевая пижама с крупными пуговицами, на мой взгляд, уже была верхом приличия.

– Ваш костюм Волка выглядит более откровенно, – успокоила я.

– Так то костюм, – пробормотал боевик и, поняв, что времени на переодевание ему не дадут, замотался в плед.

Был Стальной Волк – стала клетчатая гусеница.

Я же, напротив, избавилась от пальто и без приглашения устроилась в кресле. Не дожидаясь расспросов, пересказала то, что узнала от Оливера. Не забыла и о путанице в голове Мэг.

– Завтра пойду к ректору, – заявил Саймон. – Скажу, что Стальной Волк – это я. Нельзя, чтобы полиция тратила время, идя по ложному следу. Так что… С рукой ведь у него уже все в порядке?

– Не нужно ни в чем признаваться, – пришедшая в голову мысль и радовала, и огорчала одновременно. – Волка не будут искать. Германа вскоре забудут. О том, что он был членом «Огненного Черепа», – тоже. Возможно, сотрется даже память о сегодняшнем вечере. Или у полицейского рейда найдется другое объяснение. Я ведь не успела переписать новые протоколы – кто знает, что будет в них завтра?

– Разве вы раньше не писали об «Огненном Черепе»?

– Да, когда переписывала свои заметки для милорда Райхона. Но о том, что Стилет дрался со Стальным Волком, он узнал только сегодня и никак вас с Германом не свяжет.

– Нет, хватит детских игр.

Сказал человек, до сих пор не стерший со стены дома надпись, запрещающую вход некромантам!

– Мне сразу нужно было пойти в полицию и рассказать все, что я знал о Германе, – продолжил Вульф, не заметив моей усмешки.

– Почему же не пошли? И, кстати, почему они сами не пришли к вам? Если вы дружили, вас должны были расспросить в первую очередь.

– Дело в том… – Саймон понизил голос до смущенного шепота: – Мы не афишировали наше знакомство. Встречались в основном в клубе или в тренажерном зале. Друзья Германа не поняли бы общения с преподавателем. Да и мне не пристало сходиться со студентами… настолько близко.

– Понимаю, – я невольно скривилась. Ничего не имею против подобных отношений. Теоретически. Но… Нет, пожалуй, это – самое большое разочарование сегодняшнего вечера.

– Что понимаете? – уточнил боевик, заметив мою гримасу.

– Ну, это… Вы не подумайте, я нормально отношусь к такому…

– К какому? – переспросил он. А в следующую секунду резко покраснел, но не от стыда, а, судя по заходившим на скулах желвакам, от гнева праведного.

– К дружбе преподавателей со студентами, – выпалила я, пока этот гнев не обрушился на мою голову. Надо же было такое подумать!