Осторожно: злая инквизиция!

Подвал съемного дома в частном секторе Крапивина гостеприимно принял нового постояльца. Сложностей в допросе, в принципе, не ожидалось: крапивинского маньяка взяли с поличным.

И их не было: Левашов добровольно сотрудничал со следствием.

— Я все расскажу. У меня только одна просьба.

— Вы хотите смягчить меру приговора?

— Ну да, — Кирилл Андреевич улыбнулся, но вышло криво, — со смертного приговора до смертного приговора… Нет. Не говорите Наде. Она сейчас в санатории, пусть ей скажут, когда вернется, что со мной… Несчастный случай. Или инфаркт — что уж, случается в наши годы…

Он помолчал и начал исповедь:

— Наденьке поставили диагноз шесть лет назад. Сразу сказали: опухоль неоперабельна, дали прогноз — не больше года.

Левашов сидел, устало опустив плечи, и говорил спокойно, с каким-то даже облегчением.

— Мы тогда долго по врачам ходили — надеялись, что хоть кто-то даст шанс. Но нет… Надя тогда как-то сразу приняла все это. Мол, сколько отмерено — столько и отмерено… Это я не мог ее отпустить. Я через инквизицию вышел на целительницу в столице — здесь-то, в Крапивине, я никого из таких не знаю. Она нас приняла, посмотрела и сказала мне, что вылечить Надюшу не сможет. Но в качестве поддерживающей терапии предложила энергетическую подпитку через артефакт. Подсказала, к кому обратиться. Хороший мастер попался, объяснил, что и как делать… Между делом упомянул, что, когда маг-зарядник отдает целиком весь резерв, это имеет интересный эффект. Это как бы аккумулирует заряд. Увеличивает коэффициент сохранения энергии в накопители. В качестве накопителя выбрал нож. С украшениями не очень удобно: некоторые Надя надевает от случая к случаю — а для подпитки нужен регулярный контакт. А те, которые носит каждый день, — не зарядишь так, чтобы она не заметила.

Андреич вздохнул, попробовал сесть удобнее на жестком стуле. Звякнули наручники. Судмедэксперт усмехнулся:

— А готовит-то Наденька каждый день. Зачаровал два одинаковых ножа, чтобы незаметно менять разряженный на полный. Примерно год протянули на подпитках. Болезнь прогрессировала, и Наде становилось хуже. Сначала хватало моей силы. Потом перестало хватать даже платных услуг.

Он откинулся на спинку стула, запрокинул голову и сидел так, с закрытыми глазами.

Братья по Ордену, присутствующие при допросе, молча стояли вдоль стен.

Ксюша сидела в углу в компании доктора и молча сверкала глазами. По дороге домой из Хабаловки она-таки хлопнулась в обморок и на допрос пробивалась со скандалом: орденская целительница, наивная душа, пыталась оградить Ксю от потрясений. Теперь вот сидела рядом, держала руку на пульсе в прямом смысле слова — на этом условии она согласилась допустить Свердлову в подвал.

— Зарядница из столицы, когда я стал приезжать раз в неделю, отказалась с нами работать, сказала, что не успевает восстанавливаться, дала контакты нескольких коллег поближе к Крапивину. Двое из троих, узнав обстоятельства, отказались. Одна сперва согласилась. Заруба Ольга Владимировна, город Коростылев. Договорились, что она будет работать только с нами, отдавая весь резерв — ради того самого коэффициента усвоения. Но это тяжело, выматывает психологически и физически. Через некоторое время Заруба тоже отказалась. «Помогать нужно живым».

Я едва не вздрогнул, услышав эти слова, сказанные не так давно Лидией Шипуриной. Хорошо, что Левашов так и не открыл глаза.

— Тогда я убил первый раз. Подальше от Крапивина — в Коростылеве. Надю заранее отправил из Крапивина подальше, в профильную клинику, на экспериментальное лечение. Артефакты перезачаровал сам, семейная направленность помогла. Это не так сложно оказалось…

«Не так сложно».

Измененные Левашовым ножи впитывали не больше десяти процентов высвобожденной силы.

Десять процентов.

Остальное уходило в никуда и бессмысленно развеивалось в магическом фоне.

Парни стояли молча: они прекрасно знали, что здесь и сейчас лучше не влезать со своим оценочным суждением относительно действий задержанного. А то замкнется в себе — и выводи его снова на откровенность…

Ксюше молчание явно давалось с трудом — судя по пылающим глазам. Удерживало ее рот закрытым, скорее всего, только мое клятвенное обещание выставить из допросной, если будет мешать.

— Я надеялся, что запасенной энергии хватит на то, чтобы Надя преодолела энергетический порог и справилась с болезнью, но не повезло: силы не хватило… Хотя некоторое время все шло хорошо, ей явно стало лучше, и лечащий врач заговорил об устойчивой ремиссии, она уже стала надеяться, что выздоравливает, но…

Молчание, и усталое:

— В первый раз она продержалась без дополнительной подпитки почти год. Потом убивать понадобилось чаще. Жертв старался находить вне Крапивина. Отвозил Надю в санатории, оставлял отдыхать. Ей говорил, что возвращаюсь домой, на работу, а сам… искал. Так… безопасней. Да и объяснять улучшения в самочувствии проще: я приезжал проведать, незаметно менял ножи, а Наденька считала, что это санаторное лечение подействовало…

— Почему именно неинициированные ведьмы? — задал я новый вопрос.