Острие копья

– С первым согласен, – кивнул Вулф. – Вот только долгое и близкое знакомство с ними рассеет подобное заблуждение, станет очевидной и скудость их характера. Впечатление, которое они произвели на вас, всего лишь их блеф. И красоты не может быть слишком много.

– Возможно. – (Орхидеи ее больше не интересовали.) – Да, возможно.

– Как бы то ни было, они скрасили ваше ожидание, помогли приятно провести время. И конечно же, вы хотели бы знать, как его провел я. Сначала я позвонил в свой банк и попросил немедленно раздобыть отчет о финансовом положении Эллен Барстоу, вашей матери, и подробности завещания Питера Оливера Барстоу, вашего отца. Затем позвонил доктору Брэдфорду и попытался уговорить его заехать ко мне сегодня днем или вечером, однако он сослался на занятость. Потом сидел и ждал. Пять минут назад мой банк сообщил мне все, о чем я запрашивал. Я послал за вами Фрица. Вот и вся моя деятельность.

Сара Барстоу вновь напряглась. Губы ее были плотно сжаты, словно она намеревалась не раскрывать рта.

– Я сказал, что у меня будет для вас предложение, – продолжил Вулф. – Вот оно. Твой блокнот, Арчи. Стенографируй, пожалуйста. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы изобличить убийцу Питера Оливера Барстоу. Я представлю результат своих усилий вам, Сара Барстоу, и, если с вашей стороны не последует возражений, – органам правосудия, после чего буду ожидать чек на сумму, предложенную вашей матерью в качестве награды. Если мое расследование приведет к заключению, что убийца в действительности является тем, кем вы и опасаетесь, кого в данное время вы стараетесь скрыть от правосудия, дальнейшего разоблачения не последует. Будем знать только мистер Гудвин и я, и никто более. Одну минуту! Мисс Барстоу, будьте любезны, выслушайте меня до конца. Еще два пункта. Вы должны отдавать себе отчет, что я имею полное законное право выдвигать данное предложение. Я не должностное лицо, даже не адвокат, и я не давал никаких клятв соблюдать закон. Рискованная роль лица, содействующего сокрытию преступления, меня не пугает. Далее: если ваши опасения окажутся оправданными и я откажусь от разоблачения, то как же тогда поступить с вознаграждением? Признаю, я слишком сентиментален и романтичен, чтобы включить в данное предложение оговорку, что при подобных обстоятельствах вознаграждение все равно должно быть выплачено. Слово «шантаж» претит мне донельзя. Однако при всей своей романтичности и сентиментальности я не настолько горд, чтобы отказаться от оговоренной суммы, если вы решитесь преподнести ее в дар. Прочитай вслух, Арчи, чтобы убедиться, что суть предложения понятна.

Однако мисс Барстоу заговорила первой:

– Но это… Это абсурд! Это…

Вулф ткнул в нее пальцем:

– Нет. Прошу вас. Неужели вы станете отрицать, что пришли ко мне со всей этой чушью с целью покрыть кого-то? Право же, мисс Барстоу, прекратите! Давайте не скатываться до идиотизма. Читай, Арчи.

Я зачитал предложение по своей записи. Стоило мне умолкнуть, как Вулф сказал:

– Советую вам принять его, мисс Барстоу. Я продолжу свое расследование в любом случае. И если результат окажется тем, которого вы страшитесь, вам будет весьма удобно воспользоваться предлагаемой мною защитой. Предложение это, между прочим, сугубо эгоистическое, поскольку я рассчитываю на вашу заинтересованность и содействие. Это предложение – вне зависимости от последствий – вам будет только во благо, так как позволит покончить с делом как можно скорее. Без вашего согласия я столкнусь со значительными препятствиями. Я отнюдь не альтруист и не bon enfant[7], я всего лишь человек, который хочет заработать. Вы сказали, что наверху слишком много красоты. Вы хоть представляете, во сколько обходится выращивание подобных орхидей? – (Сара Барстоу только молча таращилась на него.) – Давайте же! – настаивал Вулф. – Конечно же, никаких подписей. Именно это в шутку и называют джентльменским соглашением. Первый шаг в его выполнении будет заключаться в визите мистера Гудвина к вам домой завтра утром. Дело пока терпит. Он поговорит, с вашего позволения, с вами, вашим братом, матерью и кем-нибудь…

– Нет! – взорвалась она, но сразу замолчала.

– Не упрямьтесь. Прошу прощения, но это очень важно. Мистер Гудвин – человек проницательный, порядочный и безмерно отважный. Это действительно очень важно… Вот что я вам скажу, мисс Барстоу… – Он взялся за край стола, оттолкнулся в кресле, оперся о подлокотники и поднялся на ноги, а затем подошел к ней. – Поезжайте домой или по своим делам. Людям часто бывает сложно думать в моем присутствии, я не оставляю им достаточно пространства. Я знаю, вы страдаете, ваши чувства громко протестуют. Вы должны проветрить голову, иначе не сможете рассуждать здраво. Поезжайте. Купите шляпку, встретьтесь с кем-нибудь или поухаживайте за матерью, делайте все, что только придет на ум. А сегодня вечером, между шестью и семью, позвоните сюда и скажите, когда мистер Гудвин может подъехать утром. Или скажите, чтобы он к вам не являлся, поскольку с этого момента мы враги. Поезжайте!

Сара Барстоу встала: