Острие копья

– Я… я не знаю… Боже мой, я не знаю!..

– Да будет вам! Это говорит не ваш разум. Это лишь пена, поднятая взбаламученными чувствами и оттого бессмысленная. Я не хочу быть вашим врагом.

Она стояла перед ним, задрав голову вверх, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

– Я верю вам, – произнесла она. – Я вправду верю, что не хотите.

– Конечно не хочу. До свидания, мисс Барстоу.

– До свидания, мистер Вулф.

Я проводил ее к выходу и открыл дверь. Понадеялся было, что она, может, попрощается и со мной, но нет. Она вообще ничего не сказала. Когда она вышла, я заметил ее автомобиль на обочине, темно-синее «купе».

Вернувшись в кабинет, я застал Вулфа сидящим в кресле. Я встал перед его столом и упер в него взгляд:

– Ну и что вам об этом известно?

На его щеках пролегли складки.

– Мне известно, что я голоден, Арчи. Приятно, что наконец-то снова появился аппетит. У меня его несколько недель не было.

Естественно, негодованию моему не было предела. Я ошарашенно уставился на него:

– Вы хотите сказать, что после пятницы, субботы и воскресенья…

– Но все равно аппетита не было. Я лишь отчаянно искал его. А теперь я голоден. Ланч будет через двадцать минут. Между прочим, я выяснил, что в гольф-клубах есть так называемые инструкторы. Выясни, кто занимает эту должность в «Грин медоу». Проверь, нет ли у нас какого-нибудь благодарного клиента, который мог бы представить нас по телефону. Пригласи инструктора, и срочно, к нам на обед этим вечером. С субботы еще остался гусь. После ланча наведаешься в кабинет доктора Натаниэля Брэдфорда и заглянешь в библиотеку за нужными мне книгами.

– Понял, сэр. Кого, по вашему, мисс Барстоу…

– Не сейчас, Арчи. Я предпочел бы просто тихонечко посидеть, предвкушая еду. Все после ланча.

Глава 8

Во вторник, тринадцатого июня, в десять утра я въехал на «родстере» в ворота поместья Барстоу, которые открыл мне стоявший на страже полицейский. С ним был еще один здоровяк, личный охранник Барстоу, и мне пришлось предъявить множество доказательств, что я действительно Арчи Гудвин, которого ожидает Сара Барстоу. Судя по всему, за последние три дня отсюда было изгнано немало газетчиков.

Дом располагался в низшей точке седловины между двумя холмами милях в семи к северо-востоку от Плезантвиля. Это был довольно большой каменный особняк, комнат этак на двадцать, по моей оценке, со множеством надворных строений. Ярдов триста подъездная аллея шла через деревья и кустарники, а затем огибала кромку огромной покатой лужайки и заходила под навес, откуда две ступеньки вели на выложенную плитами террасу. Это оказалась боковая сторона дома, фасад же выходил на лужайку под холмом. При подъезде впереди виднелся сад, и еще один, побольше, располагался у другого края лужайки, с бассейном и валунами. Я неспешно катил, осматривая все это, и мне подумалось, что пятьдесят штук для хозяев поместья просто ничто. Я был в темно-синем костюме, синей рубашке и галстуке цвета выдубленной кожи и, конечно же, в шляпе, которую я почистил как раз после Дня памяти[8]. Я считаю нелишним одеваться соответственно тому месту, куда направляюсь.

Сара Барстоу ожидала меня в десять, и я прибыл точно в срок. Я припарковал «родстер» на покрытой гравием площадке сбоку от входа и нажал кнопку у двери на террасе. Дверь была открыта, однако двойная сетка не позволяла разглядеть, что внутри. Вскоре послышались шаги, сетчатая дверь распахнулась, и появился высокий худой парень в черном костюме.

Он был весьма учтив:

– Прошу прощения, сэр. Мистер Гудвин?

Я кивнул:

– Мисс Барстоу ожидает меня.

– Знаю. Прошу сюда. Мисс Барстоу изъявила желание, чтобы вы встретились с ней в саду.

Я последовал за ним через террасу и по дорожке на другую сторону дома, затем мимо беседки и множества кустов, пока мы не вышли к цветнику. В дальнем его уголке на затененной скамейке сидела мисс Барстоу.

– Все в порядке, – объявил я. – Я вижу ее.

Он остановился, наклонил голову и пошел обратно.

Вид у мисс Барстоу был неважнецкий – еще хуже, чем днем ранее. Спала она, вероятно, совсем мало. Позабыв или проигнорировав указания Вольфа насчет времени звонка, она позвонила до шести часов. Разговаривал с ней я, и голос ее звучал так, словно за эти часы ей пришлось очень нелегко. Она кратко и деловито сообщила, что будет ждать меня в десять утра, и повесила трубку.

Сара Барстоу предложила мне сесть рядом.

Перед отходом ко сну прошлым вечером Вулф не дал совершенно никаких указаний, заявив, что предпочитает предоставить мне полную свободу. Он лишь повторил свою любимую поговорку: «Любая спица приведет муравья к ступице». А еще напомнил, что нашим неоспоримым преимуществом является то, что никто понятия не имеет, сколь много или сколь мало нам известно. Благодаря блестящему первому ходу нас подозревают во всеведении. И, зевнув так, что в его разинутой пасти мог бы поместиться теннисный мячик, он напутствовал меня: «Возвращайся, не утратив этого преимущества».

Я заговорил с мисс Барстоу:

– Орхидей, может, у вас здесь и нет, но цветок-другой определенно найдется.