Острие копья

После обеда Вулф уселся в кресло в кабинете, все так же молча. Я привел в порядок бумаги на своем столе, вытащил из папки с промокашками использованные листы и скрепил их. Потом сел и стал ждать, когда к Вулфу вернется настроение. Через некоторое время он испустил вздох, которого кузнечным мехам хватило бы на целый день работы, оттолкнулся от стола вместе с креслом, чтобы открыть ящик, и принялся сгребать в него кучки бутылочных пробок. Я наблюдал за ним. Когда все пробки оказались внутри, а ящик закрыт, он произнес:

– Мистер Кимболл – несчастный человек, Арчи.

– Мошенник он, – парировал я.

– Возможно. Но тем не менее несчастный. Он осажден со всех сторон. Его сын хочет его убить и от желания переходит к действиям. Но если Кимболл признáет это даже перед самим собой, его песенка спета, и он понимает это. Его сын, а через него будущие Кимболлы – всё, ради чего ему стоит жить. Поэтому он не может этого признать и не признаёт. Но если он будет упорствовать и ничего не предпримет, то и тогда он конченый человек, так как вскоре умрет, причем весьма неприятным образом. Дилемма, неразрешимая для него, что неудивительно, ведь ее осложняют и другие обстоятельства. Ему нужна помощь, но просить о ней он не осмеливается. Не осмеливается же по той причине, что, как и все смертные дураки, надеется на чудо. А вдруг – он отвергает это, но ни один человек, как бы жалок он ни был, не минует этого «а вдруг», – а вдруг сын действительно пытался убить его и случайно убил вместо него Барстоу? Не увидит ли сын в этой случайности знак свыше? Не удастся ли склонить его – отец может даже все с ним обсудить, как мужчина с мужчиной, – не удастся ли склонить сына к разумной сделке с судьбой, чтобы он сохранил жизнь отцу взамен той, что отнял неумышленно? Так Кимболл мог бы выжить, чтобы увидеть внука у себя на коленях. Но пока эта сделка, самая блистательная за всю его карьеру, не заключена, над ним будет висеть огромная и постоянная угроза. Подобного вполне хватило бы, чтобы запугать человека помоложе и почестнее. Однако он не осмеливается просить о помощи, поскольку, поступив так, подверг бы своего сына такой же огромной опасности, с какой столкнулся сам. Поразительная дилемма. Едва ли когда я встречал человека, оказавшегося между столькими огнями, сплошь испепеляющими. Это настолько поразило Кимболла, что он поступил так, как, полагаю, поступал весьма редко. Он повел себя как осел. Подставил своего сына под удар, не позаботившись о защите для самого себя. Факты, внушающие страх, он разболтал, а сам страх отверг.

Вулф замолчал, откинулся на спинку кресла, опустил подбородок и сплел пальцы на животе.

– Понятно, – отозвался я. – Понятно с Кимболлом. Теперь Мануэль. Я же говорил вам, что он нервирует меня. Но если оставить это в стороне, почему бы мне не сесть за пишущую машинку и не составить список имеющихся у нас великолепных доказательств, что это он убил Барстоу?

– Черт побери! – вздохнул Вулф. – Знаю, картину необходимо покрыть лаком. Но банка пуста, Арчи. По сути, и банки-то самой нет. Ничего нет.

– Могу я внести предложение? В Армонке есть летное поле, которое всего в нескольких милях от Плезантвиля. Могу я поехать туда и поспрашивать?

– Можешь. Но я сомневаюсь, что он воспользовался общественным аэродромом. Он предпочел бы частный. Так что сначала попробуй следующее. Запиши.

– Много?

– Совсем немного.

Я взял папку и карандаш. Вулф продиктовал:

Прошу связаться со мной видевших, как я посадил свой самолет на пастбище в понедельник вечером, пятого июня. Поделюсь выигрышем в пари.

– Хорошо, – заметил я. – Превосходно. Но это могло быть и поле для гольфа.

– Слишком много народу, – покачал головой Вулф. – Да и гольфисты здорово возмутились бы. Оставь пастбище. Его название придется уточнить… Нет, не по телефону. По пути остановись у редакции «Таймс», подай объявление и позаботься, чтобы ответы могли получить только мы. И еще… Обратись в другие газеты, утренние и вечерние, приняв такие же меры предосторожности. Мануэль Кимболл достаточно находчив, чтобы смешать нам карты. Если он увидит объявление, то может попробовать получить ответы на него.

– Понятно, я поехал.

– Один момент. Уайт-Плейнс ближе Армонка?

– Да.

– Тогда по пути загляни к Андерсону. Расскажи ему все, но помалкивай про Карло Маффеи и Аргентину. Сделай ему подарок, этакий широкий жест. Еще скажи, что Э. Д. Кимболлу угрожает опасность и ему необходима защита. Кимболл, естественно, откажется от нее, и данная мера окажется напрасной. Тем не менее если уж вмешиваешься в деятельность склонных к насилию лиц, чем мы с тобой и занимаемся, то это налагает на тебя и определенные обязательства, которыми не стоит пренебрегать.

Я знал, что сделать это придется, но все же сказал:

– Я бы скорее дал на чай контролеру в метро, чем поделился бы с Андерсоном хоть толикой информации.

– Теперь уже поделись, – ответил Вулф, – может, мы сможем выставить ему счет.

Глава 14