Остров

Любовь вовсе не так прекрасна, как говорят. Любовь – самое ужасное чувство на свете. Если бы я не любила Тома, то не ощущала бы себя так, будто мне вырвали сердце из груди. Я видела лишь один выход – перестать чувствовать. Навсегда. Я даже гуглила в интернете: «Как отключить чувства?», только ответы меня не удовлетворили. Мне не хотелось пить таблетки или заниматься медитацией. Не хотелось учиться приглушать чувства или их принимать. Я хотела перестать чувствовать. Полностью.

Зная о том, что социопаты умеют контролировать свои чувства, я пересмотрела все фильмы о них. И ни один ничему меня не научил… Кроме исторической драмы «Опасные связи» с Джоном Малковичем и Гленн Клоуз в главных ролях, повествующей о мужчине и женщине, которые борются друг с другом за контроль, при этом безжалостно жонглируя жизнями других. Сперва я смотрела фильм безучастно, потому что не видела никаких параллелей с моей жизнью. А потом героиня Гленн Клоуз сказала нечто такое, что меня зацепило: будто внешне она кажется спокойной, однако внутри сражается с эмоциями; когда она начала выходить в свет в пятнадцать лет, за обедом она была жизнерадостной, а под столом втыкала вилку в тыльную сторону руки. Даже не знаю, почему этот образ так прочно засел в моем сознании. Именно тогда я начала щипать и скручивать кожу на предплечье – это, конечно, не вилку втыкать, но похоже.

Я смотрю на друга, стоящего на пляже у банановых листьев. Он хочет поговорить.

Майло пристально заглядывает мне в лицо, пока я иду к нему по песку, потирая руками предплечья – вовсе не от холода.

– Это… э-э… – Я склоняю голову в сторону фразы из листьев. – Оригинально.

Он слабо улыбается:

– С тобой не бывает легко, верно, Джесс?

– Ха! Кто бы говорил.

– Так что?.. – Выражение его лица меняется. Из взгляда пропадает веселая искорка, на смену приходит напряженная серьезность, столь ему несвойственная. Майло тоже нервничает, судя по тому, как сжимаются и разжимаются его кулаки. И растерян – чувствует необходимость поговорить со мной о Томе, но боится.

Я сама не знаю, как отреагирую – могу расплакаться, могу забиться в угол и раскачиваться взад-вперед, могу закричать, могу начать себя щипать, могу убежать. А могу сделать все сразу, по порядку. Я так долго прятала чувства в темном ящике под замком, что боюсь, если приоткрою крышку, боль, страх и вина, подавляемые все это время, выплеснутся наружу и ошпарят нас обоих.

– Майло, – наконец начинаю я. – Я готова с тобой поговорить, только не о Томе.

В его взгляде отражается облегчение.

– Ладно, хорошо. Как скажешь, Джесси.

– Может, присядем?

– Да, конечно.

Мы плюхаемся на песок прямо там, где стоим, – нас разделяет полметра или около того. Я собираю волосы и выжимаю морскую воду, затем осматриваю свои ногти. Теперь, решив серьезно поговорить, мы оба растеряны и не знаем, с чего начать.

Краем глаза я вижу, как Майло неловко трет шею.

– Нам… нам кое-что нужно прояснить.

– Что же?

– Я не влюблен в свою бывшую.

Он вскидывает на меня дерзкий взгляд, будто ожидает возражений.

– Ясно. – Я скрещиваю руки на груди, внезапно сознавая, что на мне лишь нижнее белье, а на нем только шорты – мы оба почти голые. – Твоя сестра, кажется, придерживается иного мнения.

– Мэг считает, я все еще люблю Беллу? – Его брови сходятся на переносице. – Я сам с ней порвал! Наши отношения зашли в тупик. Мы часто спорили, я постоянно был на нервах.

– Мэг сказала Дэнни, будто ты от нее без ума. Да и Джефферсу вроде бы.

– Твою ж… – Майло шумно выдыхает. – Белла была… и остается лучшей подругой Мэг. Поэтому она злится на меня за то, что я ее бросил. Наверное, когда мы приехали на каникулы, она увидела, как я… – Внезапно он замолкает и отводит взгляд.

– Что увидела?

У меня отчаянно колотится сердце, дыхание частое и поверхностное, даже голова начинает кружиться.

– Как я… – Он с трудом сглатывает и вновь поднимает на меня взгляд. – Увидела, что мы с тобой проводим много времени вместе. И… наверно, она… она…

В груди екает и ноет. Тянет разрыдаться, вскочить на ноги, убежать или закрыть уши и закричать «ЛА-ЛА-ЛА!» во весь голос, однако я словно окаменела и даже глаз от него оторвать не могу.

– В общем, она… – Майло вновь шумно сглатывает. – Думаю, она поняла, что я… я… – Он прерывисто вздыхает. – Знаешь, когда мама рассказала нам о случившемся с Томом, я хотел тут же запрыгнуть в метро и примчаться к тебе. Хотел… просто крепко тебя обнять. Мне была невыносима мысль, что ты переживаешь боль в одиночку.

«Вовсе не в одиночку», – мысленно возражаю я. Со мной были родители. И все же… ведь болью нельзя поделиться – нельзя зачерпнуть горсть и отдать кому-то, чтобы облегчить свою ношу. Возможно, другие испытывают нечто похожее, и вы можете поплакать вместе, обняться, поговорить, тем не менее твоя-то боль никуда не денется.

Майло по-прежнему пристально смотрит на меня, его взгляд переполняют всевозможные чувства. Протяни я руку, смогу до него дотронуться. Вот так просто – достаточно вытянуть руку, чтобы преодолеть разделяющее нас расстояние.