Остров

Я забежал в школу. Мы протопали по залам и коридорам. Потом Марк убежал. Без разрешения вошел в класс. Сел за парту. Одиссей Митрофанович очень удивился. Сказал: «Выйди из класса!» (Приблизительно.) Марк засмущался. Сказал: «Я ничего не делал». (Так говорят свидетели.) Затем вошел я.

Одиссей Митрофанович отправил нас к директору и без справки велел не возвращаться. За нами закрылась дверь. Марк снова погнал меня. Загнал в тамбур около учительской. Сергей Аистович видел, как мы дрались.

Марк убежал. Я — за ним. Он — за мной. Нас остановила Эвелина Карловна. Она не знала, что нас нельзя разнимать. Направила в учительскую. Марк не пошел, остался напротив дверей. Подошла медсестра. Сказала: «Идите, подеритесь». Но потом отвела в свой кабинет. Марк упирался. У себя она поговорила с нами. Отпустила.

Мы зашли в класс. Сказали, что нам разрешили войти. Вошел Сергей Аистович. Отвел нас в большой зал вместе с Уключиным, который получил в четверти шесть двоек и одну тройку.

Мы больше не дрались. Сергей Аистович попросил нас описать нашу ссору. Мы посмеялись. После звонка взяли свои портфели и пошли домой.

В пятом классе — смена классного руководителя. Также запись в дневник новых предметов: литература, география. Иностранный. Прощание с привычными: русский устный, прилежание. Новый руководитель — Сергей Аистович Орешник. Ребята принимают его за старшеклассника. Родители тоже ошибаются. Даже гардеробщица Вермишелева орет на Сергея: «Что ж ты, оболтус, ко второму уроку явился?» А он тихо: «Я — преподаватель русского языка и литературы». — «Извините».

Орешник чересчур худой, а лицом — изможденный. Зуба центрального верхнего у него нет, и благодаря этому он тоже кажется не старше, а моложе. Сергей Аистович — шахматист. «Я всего лишь перворазрядник», — приминает он пятерней зачесанные назад волосы. Смех его надрывен, и собеседники боятся, что перейдет в рыдания. Однако когда Осталовы приглашают Орешника в шахматный кружок, он четыре раза обыгрывает Ревекку Самойловну, а она — мастер. «Ваша наставница много думает», — отзывается Сергей о матче. «У него, я бы сказала, авантюрный тип игры. Шахматист должен следить за техникой, — заключает Ревекка. — Но это между нами. Он же ваш классный руководитель». Оценка рождает кличку Авантюрист. И позже: Авантюра.

Учителя в школе меняются часто. Ребята не успевают запомнить имя-отчество преподавателя, как вместо него — новый. «Такой у нас уже был», — определяют школьники знакомый тип. Совершенно необычным оказывается историк — Одиссей Митрофанович. Все влюбляются в него сразу, забыв свое недоверие к взрослым, свою иронию и враждебность. Девочки в первый же урок задают вопрос: «Что такое любовь?» — «Какую любовь вы имеете в виду? — разводит руки: правую с указкой, левую — с тряпкой для стирания с доски. — Есть любовь к искусству. Это — страсть к литературе, собирание книг. Посещение музеев. Влечение к театру. Многое другое. Любовь к спорту. Это — фанатизм штангистов, бесстрашие альпинистов. Прочее. Любовь к природе. Это — коллекционирование растений. Уход за ними. Оберегание от уничтожения. Есть любовь к животным. Это — собаководство. Содержание птиц. Рыб. Существует любовь к человеку. Это — взаимные интересы. Дружба. Помощь в трудную минуту. Что вы имеете в виду?» Молчание. «Боится», — разоблачает Сережа.

Брюки у Одиссея блестят. Осталовы с Гейзером несутся в перемену за учителем, шагающим широко и часто, и громко шепчут: «Гадючка! Гадючка!» Историк оборачивается. Черты лица его пляшут. «Прочь!» И пронзает воздух указкой. «Гадючка! Гадючка!» — снова за ним.

После уроков учителя собираются в спортзале поиграть в волейбол. Осталовы с Марком подтягиваются со стороны улицы на карнизах и комментируют матч: «Авантюра-то! Авантюра! А Гадючка! Ай, упал! Гадючка упал!»

«Штурм Дворца во время Осеннего Бунта? — переспрашивает Одиссей и двигает рукой, будто подбрасывает ладонью мяч. — Это все равно, если бы морское училище штурмовало нашу школу. Семеро к одному — годится?»

Он является на уроки расслабленным с похмелья или заново пьяным. Школьники принимают исходящий от историка аромат за дезодорант, и только Розеткин, сын пьяницы, молвит: «А это — перегар», — за что зарабатывает от генеральского сына Тачанкина по скуле.