Остров Беринга

Капитана-командора Беринга привезли наутро. Четверо еле держащихся на ногах матросов перенесли его на носилках, сделанных из двух перевязанных веревками шестов, в небольшую, отдельно для него приготовленную, землянку. Командор был без сознания.

Несколько дней Лорка провел в полузабытьи, заполненном стонами, бормотанием и смрадом умирающих вокруг него людей. Опасаясь за него, Овцын и Стеллер перенесли его к себе в землянку. Отец все еще оставался на корабле. Когда Лорка снова смог встать на ноги, то увидел, что все вокруг стало белым. В воздухе кружились крупные хлопья снега.

Машинально Лорка поискал глазами корабль. Со снятыми парусами и оборванным такелажем, с занесенной снегом палубой он казался призраком без всяких признаков жизни.

Шлюпка шла от него по волнам. Кашляя, Лорка пытался разглядеть силуэт отца на носу «Святого Петра» — он знал, что тот всегда следил за отправкой шлюпки. Но сейчас его не было. Тревога глухо шевельнулась в груди.

Шлюпка ткнулась в песок, и Лорка не сразу понял, что бесчувственного тело, которое поднимаются на носилках, принадлежит отцу. Вскрикнул, побежал.

Отец лежал, запрокинув голову и приоткрыв покрытый язвами рот. Хлопья снега падали ему на лицо. Лорка заплакал.

* * *

Ночью 28 ноября поднялась буря. Якорные канаты лопнули, и «Святой Петр» выбросило на берег. Люди наблюдали за гибелью своего корабля в полной беспомощности. Судно не пролежало и двух дней на берегу, как под действием приливов стало погружаться в рыхлый песок и ушло на глубину восьми или

девяти футов, медленно заполняясь водой.

Отец не умер. Пролежав несколько дней, заботами Стеллера и Лорки, постоянно находившихся при нем, он пришел в себя настолько, что нашел в себе силы принять на себя руководство. И командор Беринг, и Софрон Хитрово были так больны, что не имели даже сил встать.

Людей, остававшихся еще на ногах, отец разбил на два отряда и направил их к северу и к югу, чтобы разведать землю. Оба отряда отправились каждый в свою сторону, пока не дошли до высоких крутых гор, спускавшихся прямо к морю, через которые пройти им не удалось. Спустя два или три дня они вернулись и сообщили, что ни разу не встретили людей и даже не заметили признаков присутствия их, но они видели по всему побережью множество морских бобров, а на суше бесчисленное количество песцов, которые совершенно не боялись людей. Одной из групп удалось подняться на высокую гору и осмотреть местность. Они и принесли неутешительную новость: земля оказалась островом, и островом безлесным, необитаемым.

Несмотря на то, что это известие не было неожиданным, оно подействовало на всех, словно удар грома. Все ясно поняли, в какое беспомощное и тяжелое положение попали. В самом деле, — будучи выброшенными на неизвестный и пустынный остров без корабля, без леса для постройки другого судна или хотя бы топлива, без провизии, с большим количеством людей, до последней степени больных, без лекарств или каких-либо средств для лечения больных, без жилья, выброшенными, можно сказать, под открытое небо, — на что они могли надеяться? К тому же вся земля уже покрыта снегом и впереди длинная суровая зима…

Вскоре после того, как это стало известно, отец собрал всех, кто мог держаться на ногах, в своей землянке. Из более чем пятидесяти оставшихся в живых пришло чуть больше двадцати человек.

— Друзья мои, — рассадив людей вдоль стен полукругом, отец начал свою речь, — в нынешнем нашем положении единственною нашей целью для каждого — от первого офицера до простого матроса, — является пережить эту зиму, обеспечив себя питьем, едой, топливом и лекарствами. Половина наших товарищей больна настолько, что не может сама себя обслуживать, и тем, кто еще стоит на ногах, приходится нести бремя и за них. Но в том состоит наша служба Господу, чтобы проявлять милосердие и сострадание. Потому прошу вас по возможности о своих товарищах больных заботиться и для вашего же блага.

Когда оставался я на корабле, — а, как вы все знаете, до самой высадки на берег я оставался, в отличие от многих, на ногах, принуждая себя к действию и почти постоянно находясь на палубе, — так вот, тогда я решил поселиться на камбузе, потому как там мог топить и немного обогреваться. Однако камбуз находится близко с кубриком, и ужасные запахи проникали туда беспрепятственно. Так вот, меньше чем за три дня такого житья я обессилел настолько, что пришлось вам меня с корабля вносить, и только сейчас я немного оправился. Оттого я считаю, и адъюнкт Стеллер со мной в том согласен, что грязь и вонь от скопления людей делают больных умирающими, а остальных — больными. Потому каждому надобно это осознать и блюсти чистоту в жилищах так, как от этого зависит ваша жизнь. С тем я приказываю всем живущим в землянках забрать равное количество больных, разбиться на вахты и каждодневно кому-то одному следить за чистотой жилища.

Все молчали.