Остров бесконечной любви

– Я унаследовала это от отца. Он Мартинико не видит, а вот моя бабушка – видит. И мама тоже, потому что она вышла замуж за папу.

– Ты хочешь сказать, что любая женщина способна увидеть домового, если выйдет за мужчину из вашей семьи?

– И даже до свадьбы. Так случилось с одной из моих прабабушек: она увидела духа, как только познакомилась с прадедушкой. Вот страху-то натерпелась!

– Как только познакомилась?

– Да. Этот домовой, кажется, предвидит, кто на ком женится.

Пабло погладил девочку по руке.

– Мне пора, – еще раз прошептал он, волнуясь больше, чем при встрече с привидением. – Твои родители вот-вот вернутся, а мои не знают, куда я пошел.

– Мы будем еще встречаться? – спросила она.

– Всю жизнь, – пообещал он.

На обратном пути юноша не вспоминал про Мартинико. В его сердце осталось место лишь для Амалии. Он несся вприпрыжку, почти не касаясь земли, как будто сам превратился в духа. Паг Ли пытался выдумать, как объяснить родителям свою задержку. Но, уже входя в незапертую дверь, так и не успел подобрать уважительную причину.

– Папа, мама…

Паг Ли остановился на пороге. В доме было полно людей. Мать плакала, сидя на стуле, отец понуро стоял рядом. Молодой человек увидел гроб в углу и только тогда отметил, что все собравшиеся одеты в желтое.

– Акун… – прошептал Паг Ли.

Он вернулся с Острова Бессмертных, чтобы встретиться с миром, в котором люди умирают.

Буду помнить губы твои

Несмотря на предостережение гадалки, Сесилия не собиралась порывать с Роберто. Хотя ей и было неспокойно рядом с ним, девушка решила отнести это чувство на счет своей неуверенности, а не интуиции. Конечно, предсказание поразило ее своей точностью, и все равно она не собиралась следовать советам какой-то прорицательницы.

Роберто познакомил ее с родителями. Отец оказался симпатичным стариком, любившим поговорить о делах, которые он провернул бы в свободной Кубе. Он собирался открыть лакокрасочный завод («потому что на фотографиях, которые привозят с острова, все выглядит серым»), обувную фабрику («потому что эти бедолаги до сих пор ходят почти босиком») и магазин с дешевыми книгами («потому что мои земляки прожили полвека, лишенные возможности покупать такие книги, какие самим хочется»). Сесилию немало позабавила эта смесь коммерсанта с самаритянином, и она никогда не отмахивалась, если старик звонил ей с каким-нибудь новым проектом. А вот жена бранила его за безумное желание думать о работе десять лет спустя после выхода на пенсию; но старик отвечал, что на пенсии он временно, это только краткая передышка перед последним большим делом. Роберто в этих дискуссиях не участвовал; его интерес, казалось, состоял только в том, чтобы побольше узнать про остров, где он никогда не бывал. Но даже эта черта была общей манией для молодых людей его поколения (не важно, где они родились), и Сесилия не стала долго об этом раздумывать.

Рождественские праздники на несколько недель оживили их отношения. Душа Сесилии, всегда неспокойная в зимние месяцы, теперь просто бурлила. Впервые за долгое время девушка отправилась по магазинам в поисках молодости. Она решила изменить макияж и обновить гардероб.

В новогоднюю ночь Роберто заехал за ней и повез на вечеринку на один из частных островков – на таких строят свои домики актеры и певцы, полжизни проводящие на съемках и записях в отдаленных уголках планеты. Хозяином был давнишний клиент Роберто, который не раз приглашал его на такие вечеринки.

Для начала они немного поплутали по узким заросшим тропинкам. Двор с аккуратным газоном заканчивался пристанью, с которой открывался вид на море и на высотные здания центра. Незнакомые люди расхаживали по комнатам, любуясь произведениями искусства, подчеркивавшими минималистский интерьер дома. Поздоровавшись с хозяином, Сесилия и Роберто выбрались из людской толчеи, пошли к морю, скинули туфли и стали ждать наступления нового года, судача о всяких пустяках.

Сесилия была уверена, что все их размолвки наконец-то позади. Сейчас, болтая босыми ногами в холодной воде, она чувствовала себя абсолютно счастливой. За спиной начался обратный отсчет: все Восточное побережье Соединенных Штатов следило, как на Таймс-сквер поднимается светящееся яблоко. Над бухтой Майами вспыхнул фейерверк: белые грозди, зеленые кольца вокруг шаров, ивы с красными ветками…

Когда Роберто ее поцеловал, она потянулась к нему всем своим существом, пьяным от удовольствия, она пила виноградный сок из его губ, точно божественный нектар. То была незабываемая чувственная литургия, последняя точка их романа.

Через неделю Роберто зашел за ней вечером.

– Поехали чего-нибудь выпьем, – предложил он.

От их столика на открытой террасе рядом с бухтой виднелся парусник – смесь пиратской шхуны и клипера. Его многочисленным пассажирам нечем было заняться, кроме как скользить по водной глади, наблюдая за толчеей на суше. После первого мартини Роберто сказал:

– Не знаю, стоит ли нам быть вместе.