Остров без Сокровищ

Одноногие пираты изредка встречались, и даже одноногие пиратские капитаны (француз Леклерк, например, или голландец Джолл), но всё же это исключение из правила. Нелепо предполагать, что пиратские корабли были богадельней для инвалидов, лишившихся конечностей. Два одноногих пирата в команде — явный перебор.

То есть Сильвер ноги лишился в 1719 году.

Рис.2. Единственный прижизненный портрет Джона Сильвера, да и то сделанный не с натуры, а по описанию капитана Макрэ.

* * *

А теперь вернёмся к нашей датировке плавания «Испаньолы». Если дело происходило в 1755 году или позже (к такому выводу нас усердно подталкивает Джим Хокинс), то пятидесятилетний Сильвер родился самое раннее в 1705 году.

То есть к 1719 году, к моменту ампутации, ему никак не больше четырнадцати лет!

Понятно, что в таком возрасте на пиратском корабле он мог быть только юнгой. Пушечное ядро не разбирает, кому раздробить конечность, и юнга Сильвер вполне мог потерять ногу. Но тогда каким чудом он превратился в рослого и авторитетного детину, встреченного год спустя капитаном Макрэ? Надо было уже обладать немалым авторитетом, чтобы сохранить место в экипаже (и свою долю в добыче), потеряв ногу, а вместе с ней способность драться в абордажных схватках, работать с парусами и т.д.

Мог быть такой авторитет у четырнадцатилетнего Сильвера? Откуда? Охромевшего подростка немедленно списали бы на берег, побираться у портовых кабаков… Хотя надо отметить, что во многих пиратских «кодексах» и «уставах» прописывались солидные компенсации за увечья. Но получил бы эти денежки Сильвер или нет, — в любом случае оказался бы на берегу.

Поневоле приходится опускать искомую дату к самому нижнему пределу, к 1746 году. Тогда Сильвер родился в 1696 году и стал одноногим инвалидом в возрасте двадцати трёх лет.

Эти цифры куда более правдоподобны. Ингленд начал пиратствовать в 1717 году, Сильверу двадцать один год, он взрослый мужчина, вполне способный отличиться при абордажах и заработать за два года немалый авторитет.

Надо ещё учесть, что Сильвер мог слегка округлить свой возраст. Если ему чуть больше заявленного полтинника, пятьдесят два, например, — то ногу он потерял в двадцать пять. Более чем зрелый возраст для восемнадцатого века. Герцог Кумберлендский, например, о котором поминает доктор Ливси, командовал войсками под Фонтенуа в двадцать четыре и никто его юнцом не считал.

Итак, потратив много времени и сил, мы установили: Чёрный Пёс и Пью приходили за картой в «Адмирал Бенбоу» в январе 1746 года. «Испаньола», соответственно, отплыла из Бристоля не позже марта того же года.

А единственная полная дата в мемуаре Хокинса ничего общего с действительностью не имеет.

Глава пятая Как фехтуют на кортиках или Где алмазы Чёрного Пса?

Почти все, кто читал «Остров Сокровищ» и хоть немного задумывался над прочитанным, недоумевали: а почему в качестве главного холодного оружия описаны кортики?

Кортиками персонажи лихо фехтуют, причём постоянно наносят размашистые рубящие удары, кортиками пользуются и пираты, и сухопутные джентльмены вроде доктора Ливси, лишние кортики раскладывают на поленницах защитники блокгауза на случай рукопашной схватки…

Ну ладно, в фехтование с рубящими ударами с трудом, но поверить можно. Кортик ведь кортику рознь. Охотничьим кортиком, так называемым хиршфангером (от нем. hirschfanger — «олений нож») при нужде и голову с плеч снести можно, по своим размерам и ТТХ некоторые экземпляры этого оружия ничем не уступали мечам.

Флотские кортики размером скромнее, но и среди них встречались модели, приспособленные для рубящих ударов. Как раз такие кортики — с изогнутым широким клинком, ведущие происхождение не от шпаги, а явно от сабли, — были распространены в британском флоте в восемнадцатом и в начале девятнадцатого века.

Пару таких кортиков сабельного типа, причём именно британских, можно увидеть в Центральном военно-морском музее Санкт-Петербурга. И историю о том, как один из этих кортиков попал в музей, мы вспомним позже — благо весьма занимательна и имеет непосредственное отношение к теме нашего исследования.

Рис.3. Английские флотские кортики конца XVIII века. Происхождение от сабли, а не от шпаги очевидно, но рубиться таким оружием всё-таки затруднительно, длина клинка без рукояти около 30 см.