Остров Бога

К двух тысячелетнему юбилею Иисуса, в Горнице поставили «Золотое древо», символ Пасхи Господней. Три толстеньких ветви, которым вероятно полагалось напоминать копытца пасхального агнца, нераздвоенны, как положено. Эти ножки, скорее конские копыта, а лошадь живность не кошерная, и евреи её совсем не едят, а уж тем более в «супер» кошерный праздник Пейсах. Не удержались ваятели: пасха пасхой, а питание врозь. Но, уж вы поверьте мне, дорогие, и Иисус бы не стал, даже с голоду опухая, конину вкушать в такой знатный день. Клянусь! В пустыне, Господь мало потворствовал евреям, — не на курорт послал. И только раз позволил нажраться от пуза, мясом, перепелами, у которых плоти то, ну максимум, на два напёрсточка. Конечно, можно было съесть и не по одной мелкой перепёлочке, а там пять или даже более, это Господом не возбранялось! Но природные заготовители, прародители, сегодняшних бухгалтеров и завсклада, решили прирыть в песочке мясца на завтра, про запас, и сделали невинные рожи, что, мол, прослушали, предупреждение свыше, что запасать пищу нельзя. Ну и получили в «награду» системный понос и моровую язву. А было приключение сие у места, которое народ потом прозвал Киброт-Гаттаава, что при большом желании, можно перевести, как «могилы ненасытных», а ещё элегантнее — «гробы прихоти»! С тех пор позволительно на пасхальном столе мясо только на косточке, никаких тебе вырезок и грудок — в память о вкусных птичках, и о собственном, птичьем же уме. Золотое дерево с одной стороны обвивает виноградная лоза с золотою же гроздью винограда, а с другой, что-то трудно определимое, колосится. Это, ясное дело, намёк на опресноки и четыре бокала вина, что обязательно надо осушить за праздничную ночь. Четыре, это потому, что за пасхальным столом полагается читать агаду, «пасхальное сказание», что после пятого стакана, как утверждают богословы, весьма затруднительно. Хотя, в виде компенсации за недопитое в Пейсах, каждый уважающий себя мужчина, в другой весёлый праздник Пурим, должен набраться так, чтобы вообще не отличать хорошего от плохого. В этот день можно видеть множество совершенно непотребных в своём усердии евреев, с початыми бутылками всякой мерзости в руках, и совсем без закуски. Фу, фу, какую гадость они пьют, дорогущую, отвратительную гадость — лишь бы нажраться побыстрее!

Перед подъёмом на священный Сион, чуть в стороне и ниже расположена церковь «Петра и петушиного крика», место, где жил Каиафа, первосвященник иудейский. Сюда привели Спасителя на суд и здесь же, апостол Пётр три раза отрёкся от учителя.

«И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде, нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. И выйдя вон, плакал горько». Как сказал мне один профессор теологии «грех Петра, не легче греха Иудина». Служение здесь ведут монахи весьма редкого и обременённого трудно произносимым названием ордена — ассумпционистов. Прости Господи!

Этот ответвление ордена Августинцев, имя которого происходит от латинского названия Успения Богоматери — Assumptio Цели у ордена славные — научная деятельность, пропаганда христианского мировоззрения и борьба с материализмом. За последнее, им отдельное спасибо.