Остров дальтоников

Мужские и женские деревья саговников невозможно различить до тех пор, пока растения не достигнут зрелости и не выбросят на вершине живописную шишку. У мужского растения огромная, направленная вертикально вверх шишка длиной фут или больше и весом до тридцати фунтов. Она похожа на многократно увеличенную сосновую шишку, усеянную большими грубыми чешуйками, закручивающимися вокруг продольной оси шишки изящной спиралью[98]. Напротив, женские растения лишены настоящей шишки, а образуют центральное скопление волокнистых мягких листьев — мегаспорофилл, «специализирующихся» на размножении, — они оранжевые, бархатистые, зазубренные и свисают вниз с каждого листка, восемь-десять семяпочек, или яйцеклеток. У большинства организмов они микроскопически малы, но здесь достигают величины ягод можжевельника.

Мы остановились у одной шишки длиной около половины ярда, спелой и полной пыльцы. Томми встряхнул шишку, и из нее вырвалось облако пыльцы; она обладала едким запахом, от которого у меня начали слезиться глаза и зачесалось в носу. (Наверное, в ветреную погоду саговниковые леса наполняются пыльцой, и не зря первые исследователи связывали заболевание литико-бодигом с вдыханием пыльцы саговника.) Запах мужских шишек крайне неприятен. В 1795 году был даже издан указ властей Аганы о том, чтобы люди, выращивавшие саговники у себя во дворах, срывали с них шишки, прежде чем те созреют. Но, естественно, этот «аромат» предназначен не для нас. Сильный запах привлекает муравьев, сказал Томми; иногда целая туча этих кусачих тварей вываливается на человека, стоит ему качнуть саговник. «Смотрите! — вдруг воскликнул он. — Видите этого маленького паука? На чаморро мы называем его «парас ранас», «плетущий сеть». Обычно пауки этого вида обнаруживаются на саговниках — дело в том, что они питаются муравьями. Пока саговник молод и зелен, пауки на нем тоже зеленые. Когда саговник созревает и становится бурым, пауки принимают такую же окраску. Я радуюсь, когда вижу на саговниках пауков; это значит, что на дереве нет муравьев, которые могли бы меня покусать при попытке сорвать плоды».

Из влажной земли торчали ярко окрашенные грибы. Беата знала их все, знала, какие из них ядовиты и какие противоядия надо давать при отравлении, знала, какие грибы вызывают галлюцинации, а какие годятся в пищу. Некоторые грибы, сказал Томми, светятся по ночам, как и некоторые виды папоротников. Заглянув в гущу папоротников, я разглядел между ними низкое, похожее на метелочку растение, Psilotum nudum, — неприметное, с жесткими, лишенными листьев стеблями толщиной с карандашный грифель. Стебли, как миниатюрное дерево, разветвлялись каждые несколько дюймов, проникая в промежутки между растениями подлеска. Я наклонился, чтобы лучше рассмотреть растение, и увидел, что каждый фрактал увенчан желтым трехдольчатым спорангием величиной не больше булавочной головки. В этом спорангии содержатся все споры растения. Psilotum растет на Гуаме и Роте повсеместно — на берегах рек, в саванне, возле домов и часто на деревьях как эпифит, свисая с ветвей, словно испанский мох. То, что я увидел это растение в природном ареале его обитания, внушило мне трепет. Никто не обращает внимания на Psilotum, никто его не собирает, никто не ценит и не уважает — это маленькое, лишенное листьев и корней растение начисто лишено всякой привлекательности для собирателей. Но для меня оно — одно из самых интересных в мире, ибо его предки, псилофиты силурийского периода, стали первыми растениями, у которых развилась сосудистая система, и они освободились от необходимости жить в воде. Из этих первопроходцев вышли впоследствии плауны, папоротники, вымершие ныне семенные папоротники, саговники, хвойные и огромное число цветковых растений, распространившихся по всей Земле. Но зачинатель и основатель огромного царства, это растение зари жизни, продолжает жить, скромно и незаметно сосуществуя с бесчисленными видами, родоначальником которых оно является. Если бы Гете увидел эту метелочку, он назвал бы ее Ur-pflanze (пра-растением)[99].